Шерис призналась себе, что она никогда не видела ничего красивее. В поезде опущенные шторы не пропускали позднее послеполуденное солнце, и она не знала, что закаты на Западе столь эффектны. Если другого толку от ее безумного путешествия не выйдет, она по крайней мере будет знать, что существует на свете такая красота.
— Почему вы меня не позвали?
Шерис в изумлении повернулась. Лукас закрывал дверь черного хода. Его рубашка была расстегнута, вокруг шеи обернуто полотенце. Влажные волосы темными завитками лежали на висках. Он выглядел таким сильным и мужественным, что в ней проснулась прежняя осторожность.
— Надеюсь, вы не ждете, что я буду ходить по вашим следам, чтобы позвать к обеду. — Голос ее прозвучал вызывающе.
Лукас подошел к столу.
— Достаточно просто крикнуть из окна, — коротко сказал он, разглядывая приготовленное ею.
— Я никогда не кричу, мистер Холт.
— Правда? — удивился Лукас. — Даже когда выходите из себя?
— Я не выхожу из себя.
— Голубушка, я никогда не встречал рыжую, которая не выходила бы из себя.
Шерис чуть не задохнулась от возмущения.
— У меня не рыжие волосы.
, — Нет, конечно, — признался он, с восхищением глядя на ее медные локоны, — но они довольно похожего оттенка. Она смело взглянула ему в лицо.
— Не понимаю, какое отношение к нашей беседе имеет цвет моих волос. Мой отец сказал бы вам, что у меня мягкий и покладистый характер. Возможно, это так и есть.
— Ив вашем теле нет ни одной косточки противоречия? — В его глазах заплясали искорки смеха.
— Я не люблю ссориться, если вы это имеете в виду. Слишком много ссор мне пришлось наблюдать в детстве. Я благодарна судьбе, что не унаследовала некоторые качества своих родителей.
Лукас усмехнулся:
— Что ж, у меня было достаточно горячих женщин. Завести нежную, уступчивую жену будет приятным разнообразием.
Шерис вспыхнула. Настоящий джентльмен никогда бы не упомянул о женщинах, которые у него были.
— Может, вы присядете, мистер Холт?
— Когда вы оставите эти церемонии, мисс Хэммонд?
— Прошу прощения?
— Да нет, ничего, — вздохнул Лукас. — Вижу, вы накрыли на троих. Мы ждем кого-нибудь?
— Я не знала, присоединится ли к нам Мак. Вы сказали, что у мистера Вулфа есть жена, которая заботится о нем, но не сказали, обедает ли с нами Мак.
— Так. Он — Мак, а я — все еще мистер Холт? — В его словах промелькнуло раздражение. — Почему так?
Шерис тяжело вздохнула. Наряду с дьявольски обольстительной улыбкой и чувством юмора он обладал и другими качествами. В частности, насколько она поняла, у него был неистовый темперамент.
— Я… думаю, что смогу называть вас Лукасом, — наконец уступила Шерис.