— Для меня это больше похоже на тот момент, когда я впервые надела контактные линзы. Так и не смогла привыкнуть, потому что чувствовала, что в глазу постоянно находится посторонний предмет. Никакого неудобства он не доставляет — просто инородное тело. У меня возникает такое же чувство, когда я получаю информацию извне. Словно запоздалая мысль, только не мне пришедшая в голову.
— Похоже, вам от этих мыслей никуда не деться? — спрашиваю я. — Как от песни, которую продолжаешь напевать себе под нос?
— Что-то вроде того.
— Раньше мне казалось, что я повсюду вижу маму, — негромко признаюсь я. — В людном месте я вырывала у бабушки руку и бежала к маме, только так никогда и не смогла ее догнать.
Серенити смотрит на меня каким-то странным взглядом.
— Возможно, ты экстрасенс.
— А может, когда человек кого-то теряет и хочет найти, ему кажется, что тот где-то рядом, — отвечаю я.
Серенити резко останавливается.
— Я что-то чувствую, — торжественно заявляет она.
Я оглядываюсь, но вижу только небольшой холмик, поросший высокой травой, парочку деревьев и медленно кружащих над головой хрупких бабочек монархов.
— Мы неподалеку от американского клена, — замечаю я.
— Видения похожи на метафоры, — объясняет Серенити.
— Что само по себе ирония судьбы, потому что метафора — это сравнение, — отвечаю я.
— Что?
— Ничего. — Я снимаю с шеи голубой шарф. — Может, вам поможет, если вы его подержите?
Я протягиваю ей шарф, но она отшатывается от него, как от чумного. А я уже отпустила его… Порыв ветра подхватывает и несет шарф ввысь — крошечный торнадо, уходящий все дальше и дальше.
— Нет! — кричу я и бросаюсь за шарфом.
Он опускается и поднимается, дразня меня. Его подхватило воздушными потоками, и мне никак не удается его схватить. Через пару минут шарф запутывается в ветвях метрах в шести над землей. Нахожу опору, пытаюсь вскарабкаться на дерево, но на стволе нет ни узелков, ни впадин, чтобы зацепиться ногами. Расстроенная, я падаю на землю, из глаз брызгают слезы.
У меня почти ничего от мамы не осталось.
— Полезай.
Серенити опускается рядом на колени, сцепив руки, чтобы подсадить меня.
Взбираясь на дерево, я оцарапываю щеку и руки; ногти ломаются о кору дерева, когда я пытаюсь ухватиться покрепче. Но мне удается забраться достаточно высоко, до первой ветки. Цепляюсь за нее рукой, я нащупываю землю и веточки — покинутое гнездо предприимчивой птицы.
Шарф за что-то зацепился. Я тяну и наконец высвобождаю его. На меня и Серенити сыплются листья и ветки. И что-то потяжелее попадает мне в лоб и падает на землю.
— Что за черт? — восклицаю я, вновь заматывая и крепко завязывая шарф на шее.