Серенити изумленно таращится на свои руки. Протягивает мне упавшую вещь.
Это потрескавшийся черный кожаный кошелек с нетронутым содержимым: тридцать три доллара, кредитная карта «мастеркард» старого образца с диаграммой Венна. И водительские права, выданные Элис К. Меткаф штатом Нью-Гемпшир.
А это улика, настоящая, честное слово, улика, и она, похоже, способна прожечь дыру в кармане моих шортов. С этой уликой я смогу доказать, что исчезла мама, скорее всего, не по собственной воле. Как далеко она могла бы добраться без денег и кредитной карты?
— Вы понимаете, что это означает? — спрашиваю я Серенити, которая сохраняла молчание, пока мы шли к машине и ехали назад в город. — Полиция может попытаться ее найти.
Серенити бросает на меня взгляд.
— Десять лет прошло. Все не так просто.
— Что тут сложного! Новая улика означает, что нужно вновь открыть дело. И точка.
— Тебе кажется, что именно этого ты и хочешь, — говорит она. — Но тебя могут поджидать неожиданности.
— Шутите? Да я мечтала об этом… сколько себя помню, мечтала.
Она кусает губы.
— Всякий раз, когда я задавала своим духам-хранителям вопрос, каково им жить в своем мире, мне ясно давали понять, что существуют вещи, которых я знать не должна. Мне казалось, это для того, чтобы сберечь какую-то невероятную тайну о загробной жизни… но в конце концов я поняла: чтобы защитить меня от этих знаний.
— Если я не попытаюсь ее разыскать, — возражаю я, — то всю оставшуюся жизнь буду думать о том, что было бы, если бы я попыталась.
Серенити останавливается на красный свет.
— А если ты ее найдешь…
— Когда я ее найду, — поправляю я.
— Когда ты ее найдешь, — не спорит Серенити, — ты спросишь, почему она все эти годы тебя не искала?
Я в ответ молчу. Она отворачивается.
— Я только одно хочу сказать: если желаешь узнать ответы — будь готова их услышать.
Тут я понимаю, что она как раз проезжает мимо полицейского участка.
— Эй, остановите! — кричу я, и она ударяет по тормозам. — Пойдем туда и расскажем о своей находке.
Серенити паркуется у тротуара.
— Мы никуда не пойдем. Я поделилась с тобой своими видениями. Даже отвезла тебя в городской парк. Рада, что ты получила то, что хотела. Но лично я не хочу и не буду связываться с полицией.
— Вот оно как! — изумляюсь я. — Вы бросаете информацию, словно гранату, в жизнь человека, и ретируетесь, пока она не взорвалась?
— Гонца, принесшего весть, не казнят.
Не знаю, чему я удивляюсь. Я совсем не знакома с Серенити Джонс — не следовало ожидать, что она мне поможет. Но я по горло сыта теми, кто меня бросает, она лишь одна из многих. Поэтому я выбираю самый простой путь, когда чувствую угрозу, что меня вот-вот бросят. Делаю так, чтобы уйти первой.