— Бортануть — это у них интернациональное! А меня не волнует, что она не в вашем вкусе, Йоган-кун! Это, в конце-концов, элементарная вежливость! Вот смотрите запись: видите, она, передавая вам сдачу, смущенно опустила взгляд и постаралась коснуться вашей ладони! А вы просто оскорбили в лучших чувствах хорошую девушку своим пренебрежением! К тому же, Йоган-кун, девушка была без кольца, так что ваши перспективы были не такими уж и плохими! Еще раз — меня не волнует, что вам не нравятся полненькие — вы, в конце концов, просто молоды и ни черта не понимаете в настоящих женщинах!
… Рита обязана была покраснеть и молча («Молча, Маргарита-кун! Молча!») потупиться, когда продавец-мужчина в овощном киоске похвалил ее «прекрасные снежные» волосы. А не со смехом отвечать, что это вы рано поседели из-за безответной любви. Потому что — гайдзинка! И должны знать свое место! Вас же теперь засмеют, как невоспитанную женщину! Так себя могла повести только какая-нибудь гулящая женщина! Конечно, адекватные японцы прекрасно понимают, что вы — иностранка и вам многое прощается, Маргарита-кун, но — подсознательное впечатление останется! И закрепится мнение, как о некультурной иностранке!
Рита, кстати, японский знала ощутимо лучше нас с Йонг — Балалайка дала своей любимице трехмесячную фору в изучении языка. Там, правда, не только и не столько японский был, сколько делопроизводство и всякие офисные штучки… и, наверняка, детали операции.
Но даже эта фора не подготовила девушку к живому общению с носителями языка. Более того, у нас с Йонг была мощная база в виде знания китайского, и коллективистские японские обычаи мы с Йонг воспринимали куда легче.
Йонг, как китаянка-кореянка, и вовсе легко переучивалась японским обычаям. К тому же четырнадцатилетняя девочка могла чувствовать себя в привилегированном положении: к детям тут совсем другое отношение — полная и безоговорочная вседозволенность и всепрощение: хоть к Императору «Акихито-тян» обратись — окружающие только умильно улыбаться будут и говорить «Ах, какая миленькая девочка! Каваии!»
Правда, в плане наказаний моей младшей сестре это никак не помогало. Потому что, как я уже сказал, кнопка у нас была общая. И за косяки одного получали все. Чертов японский коллективизм!
И — самое паршивое — в Асахи очень, ОЧЕНЬ много различных магазинчиков, лавок, аптек и супермаркетов!
* * *
В час ночи мы с Йонг проснулись от шума и возмущенного голоса Риты из соседней комнаты.
Что б там ни случилось, но с Маргаритой, кажется, все было в порядке. Во всяком случае — жива. Вон, как ругается! Так что мы, не особо торопясь, нашли свои тапочки и направились к соседке.