Даже болезненный…
— Йо-га-а-ан! Хочу мороженного!
Я поморщился — когда Рита врубала стиль «избалованная капризная девица», ощущения у меня были, будто кто-то ведет ножом по стеклу. Как она так делает?
— Сходи и купи. Могу денег дать.
— Ну-у-у, Йо-о-оган! — ныла она. — Ты же сам говорил, чтобы я не высовывалась!
Это точно, говорил. Рита уже получила «по ушам» (фигурально) за то, что пришла на нашу «конспиративную квартиру». Ведь в этой квартире прячутся будущие потенциальные преступники!
И пусть все «ключевые» видеокамеры в радиусе ста метров выведены из строя… И пусть она утверждает, что никто за ней не следил, когда она сюда шла, но… При ее внешности, да при любви «местных» фотографировать на свои мобильные все, что шевелится и не шевелится…
И, зараза такая, не «кололась», как смогла нас найти! А это, между прочим, очень важно!
А хотя… ее дело! Она, в отличие от нас с Йонг, находится тут более-менее легально. Пусть ее Балалайка потом воспитывает.
Я сейчас просматривал материалы на нашу Цель. Фотографиями и распечатками был завален весь стол и пол небольшой комнатки.
Цель. Какой-то бизнесмен, имеющий очень тесные взаимоотношения с якудза. Надо было прийти тихо, сделать дело и тихо-тихо уйти. И устранить Цель надо красиво и артистично — как я понял, это задумывается, как акция устрашения. В назидание, так сказать. Для демонстрации неотвратимости наказания.
— А где моя младшенькая? Куда ты ее дел?
— Моя младшая сестра осматривает место акции. Нормальных бандитов тянет на место преступления ПОСЛЕ, а вот мы туда приходим туда ДО.
— Ну, это правильно. — Рита переместилась мне за спину, через мое плечо рассматривая лицо на фотографии. — Чтоб потом время на это не терять. Это его вам надо… погасить?
Горячее дыхание защекотало затылок… Хм. А может и не плохо, что она пришла… в отсутствие Йонг.
— Да.
— И вот так… просто? Щелкните и убьете? — Промурлыкала она мне на ухо, щекоча горячим дыханием. Руки оплелись вокруг шеи.
— Не просто.
— Ты понял вопрос, Виктор! — Она перешла на русский.
Ого! Чем-то она разозлена…
— Ты хочешь услышать, как мне это не нравится? Как я страдаю, кого-то убивая?
Я осторожно подхватил ее за руку и переместил, усадив к себе на колени. Мои руки сами скользнули под блузку.
— А ты страдаешь? — Поинтересовалась она.
Я поколебался, но все-таки соврал:
— Нет. Йонг делает. А я ее прикрываю.
Она мазнула губами по моей щеке и прошептала на ухо:
— Ты вспомнил, Виктор?
М-да… Кажется, нужно спросить прямо:
— Что я должен вспомнить?
— Когда вспомнишь — поймешь. — Она шлепнула меня по рукам, забравшимся под лифчик, но вскакивать с коленей не спешила. — Не обижайся, но что-то у меня на мужиков в последнее время не стоит. Или правильнее будет сказать — «не вставляет»? — Она всерьез задумалась и продолжила удивлять. — За свою Йонг не беспокойся, а вот Ребекку я бы попробовала… Насколько я понимаю, ты к ней — без всякого энтузиазма, а? Короче, вспомнишь — поймешь.