— Действительно, ОНА почувствовала только после акции? — Тихо спросил Борис, подавая командиру расческу.
— Да.
— Феноменально…
* * *
К малазийскому берегу они пристали в пять сорок. Датч крикнул пассажиру, что прибыли. Легкие шаги протопали по трапу за его спиной и стихли на палубе. Реви юркнула на палубу еще раньше, мечтательно улыбаясь… чуть ли не потирая ручки.
— Может, тоже ноги размять? — Вслух подумал Датч.
Ему не понравилось слишком уж радужное настроение выспавшейся Реви.
Но еще больше ему не нравилось спокойствие пассажира, который должен был вести себя, как униженный подросток с растоптанным самолюбием, которое «опустила» красивая девушка. Но, нет, пассажир, пока Реви похрапывала в удобном кресле, шастал по катеру, приставал к Бенни — «а какой процессор?», «а память?», «а есть что посмотреть?», «а поиграть?», «а давай в Контру срежемся!» — или к Датчу — «дядя, дай сигаретку! Ну, дай! Ну, дядя!»
На палубе ничего нового для себя (бывал он тут часто) Датч не увидел.
Заброшенная деревушка находилась в сорока километрах от сияющего, как новогодняя елка, Куала-Лумпур. И была обшарпанной и облезлой. Наверно, для контраста. Суда-визитеры, подобные катеру «Лагуны», тут были частыми гостями — контрабандисты, пираты, наемники…
Утренний туман, стелющаяся над водой и просачивающийся между деревьев на противоположном берегу. Причал из полусгнивших досок, с многочисленными дырами и немногочисленными следами краски. Присчал полностью соответствовал деревне — дома были такими же обшарпанными, а дороги и дворы — заброшенными и полуразрушенными… Их старательно не чинили. Ни дома, ни дороги. Жителей в домах не было. Во всяком случае, официально.
Деревушка была чрезвычайно удобна — к ней можно было добраться по одной из многочисленных речек, впадавших в Малаккский пролив. И — поскольку находилась она в семи километрах от береговой линии — не маячить на виду у сторожевых катеров Королевских морских сил Малайзии.
Белый внедорожник (из дорогих городских «паркетников»), блестящий и новенький (видимо, тоже для контраста), стоял у самого причала. Рядом обретался какой-то азиат в черной официальной «двойке» с черным галстуком.
Реви, вынырнув из-за надстройки над машинным отделением, хотела отвесить несильный подзатыльник этому сопляку, Гензелю (она сама не могла объяснить, что на нее нашло — настроение было… игривым?), но тот неожиданно легким движением увернулся от чиркнувшей по воздуху ладони правой руки… тут же увернулся от левой… снова от правой…
Реви после первого подзатыльника даже не поверила себе, когда попала по воздуху! А уж когда вся «тройка» «ушла в молоко»!