Чандос кивнул:
— Я еще не придумал, как освободить его. Но мне необходимо попасть туда, пока его не повесили.
— Понимаю, Чандос, у тебя есть на это причины, но…
— Нет, черт возьми! — Он не хотел, чтобы она понимала его. Он должен настроить ее против себя, чтобы у него не возникло желания вернуться. — Что сделать, чтобы открыть тебе глаза? Я не тот, за кого ты меня принимаешь!
— Зачем ты так, Чандос? — вскричала Кортни. — Разве мало того, что ты уходишь и я никогда больше не увижу тебя? Так ты еще хочешь, чтобы я тебя возненавидела?
— Ты уже ненавидишь меня, — мрачно заметил он. — Ты просто еще не осознала этого.
Холодок пробежал по спине Кортни, когда он вынул нож из ножей на ремне.
— Ты хочешь убить меня? — спросила она, не веря своим глазам.
— Я не смог сделать этого четыре года назад, Кошачьи Глазки. Так почему ты думаешь, что смогу теперь?
— Что? О чем ты? Четыре года назад? Она не сводила глаз с ножа. Он провел лезвием по указательному пальцу правой руки.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
— Если я буду думать, что ты все еще хочешь меня, наша связь никогда не порвется. Но ее надо порвать.
— Какая связь? — Голос ее сорвался от страха.
— Та, которая возникла между нами четыре года назад.
— Не понимаю… — Теперь лезвие прошлось по указательному пальцу его левой руки. — Чандос!
Он бросил нож и поднял руки к лицу. Указательные пальцы сошлись в центре лба и двинулись к вискам, оставляя кроваво-алые следы над самыми бровями. Пальцы сомкнулись на переносице и спустились по щекам, встретившись вновь на подбородке и прочертив еще несколько кровавых линий.
Какое-то мгновение Кортни не видела ничего, кроме этих красных линий, деливших лицо Чандоса на четыре части. Но вскоре на бронзовой коже засверкали его бледно-голубые глаза.
— Ты! Это был ты! О Боже!
В голове у Кортни помутилось, старый страх захлестнул ее, и она пустилась бежать под гору, не разбирая дороги. Он настиг ее, и, столкнувшись, они упали. Чандос обхватил ее руками, оберегая от удара. Так, обнявшись, они покатились вниз до самого подножия холма.
Когда они остановились, Кортни попыталась встать, но он прижал ее к земле своим телом.
Страх перенес ее в прошлое, в тот кошмарный день на ферме Элроя Брауэра.
— Зачем ты мне показал? Зачем? — в ужасе закричала она. — О Господи, сотри эту кровь! Это не ты!
— Это я, — безжалостно сказал он. — Я такой и всегда был таким.
— Нет! — Она яростно замотала головой. — Нет, нет!
— Посмотри на меня!
— Нет! Ты забрал моего отца. Ты забрал моего отца!
— Ну вот этого я как раз и не делал. Успокойся же, черт возьми! — Он поймал ее руки, колотившие его, и прижал их к земле. — Мы забрали с собой только фермера. Остальных мы оставили умирать.