Впрочем, как и ей, Маше. Ведь она испытывала нечто подобное лишь в моменты близости с Никитой, когда жаркая волна подхватывала её и поднимала в запредельную высь. А ведь для Вивьен, похоже, это являлось самым обычным состоянием. «Да, — подтвердила японка. — Но с одной маленькой поправкой. Это не совсем моё. Это относится к единому сознанию Ли-Бородина-Терехова-Тараоки».
Маша опять тихонько вздохнула и осторожно повернула голову. Никита не спал. Он, не шевелясь, лежал на спине и широко раскрытыми глазами смотрел в потолок. Губы его еле заметно подрагивали. Никогда Маша не видела у мужа такого лица. Она порывисто приподнялась на локте, и от этого резкого движения волосы её разметались.
— Что?! — не спросила, выдохнула она.
Никита сейчас же перелился из лежачего положения в сидячее, развернулся всем корпусом, мягко, но настойчиво повлёк жену к себе, лёгким движением приглаживая её рассыпавшиеся волосы, обнял, поцеловал в висок и только после этого тихо сказал:
— Знаешь, Машутка, я перестал чувствовать Макса.
Девушка сразу поняла, что он имел в виду, а также со всей ясностью осознала причину своего внезапного пробуждения. Она проснулась именно в тот момент, когда связь с Клюевым оборвалась. И если Никита по-военному мгновенно ухватил суть происшедшего, то её затуманенный сном мозг, занятый к тому же мыслями о вечном, далеко не вдруг пришёл к тому же выводу.
— Мы с ним очень сблизились за минувший год, — продолжал между тем её суженый, не выпуская жену из объятий. — И дело тут вовсе не в возрасте, хотя мы с ним почти одногодки. Тут нечто большее. Полное понимание. Как будто мы всю жизнь прожили вместе. Он очень быстро обучился всему, что знаю я. А ведь мне потребовались годы.
— Вероятно, он предрасположен к этому, — успокаивающе шепнула Маша.
— Я тоже предрасположен, — вздохнул Никита. — Нет, тут другое. Словно он взял и снял с меня слепок… А теперь я его не чувствую. Он не погиб и не умер. Я бы понял. Нет. Он как бы вышел и закрыл за собой дверь.
— Послушай-ка, — девушка встрепенулась, — сегодня в петербургском Центре появлялся Дима. Ты расспроси ребят, возможно, кто-нибудь в курсе. Вот, например, Брюс не спит.
— Ну, раз не спит, у него и спросим. — Никита потянулся к Тёрнеру. — Привет, полуночник. Чем занята столь светлая голова?
— А-а, Ник. Рад тебя слышать! — Выглядел американец, прямо скажем, не очень бодро. — Ты что, один? Без Маши?
— Мы вдвоём. — Девушка тоже вклинилась в разговор.
— И чего ж вы вдвоём ко мне пристаёте? — Брюс изобразил улыбку. — Больше заняться нечем?