— Ну что вы! — Клюев являл собой образец воспитанности. — Всегда рады помочь. Прощайте.
Дверь за визитёрами бесшумно закрылась.
— Извини, подружка, — виновато сказал Макс, повернувшись к укоризненно взиравшей на него девушке. — Не смог удержаться. Достал меня этот шкет.
Некоторое время в кабинете царила полная тишина. Маша отвернулась к окну и что-то там сосредоточенно высматривала. До чего же Макс с Никитой похожи, думала она. Конечно, не внешне, а некой внутренней наполненностью. Целостностью какой-то, не допускавшей под давлением извне ни компромиссов, ни уступок. Словно они родились и выросли в одной семье, а потом почему-то попали в разное окружение. Наверное, имелись тому скрытые причины, но Маша пока о них не догадывалась…
Наконец, когда пауза уже затянулась почти до неприличия, она вновь глянула на Клюева и как-то неуверенно кивнула:
— Может быть, ты и прав. Сколько можно объяснять незрячим, какого цвета радуга…
Дорин, закинув ногу на ногу, удобно расположился прямо в воздухе. Рядом с ним прохаживался Тёрнер, задумчиво терзая себя за нос. Седых, утопая в мягком кресле, сидел, закрыв глаза. Из-за массивной дубовой двери доносился гомон перемены. «И ничем они не отличаются от обычных детей, — думал Женя. — По крайней мере, вопят и носятся точно так же, как мы когда-то. Вот только мы в их возрасте даже и не подозревали, что одним усилием воли можно менять мир. А эти уже входят во вкус, только успевай приглядывать. Натурально, экзерсисы пока самые невинные, но всё же, всё же…» Справа, заходя на очередной виток, прошелестел подошвами по толстому ворсу ковра Тёрнер, и Седых невольно приподнял ресницы.
— Хватит маячить, Брюс, — недовольно произнёс он. — От тебя голова кругом и ветер.
— Плохой сон приснился? — тут же поинтересовался Дорин. — Расскажи — полегчает…
— А ты, Раф, — буркнул Женя, — не висел бы под потолком в непотребном виде, а то, не ровен час, кто-то из учеников заглянет.
Израильтянин сразу сверзился в моментально возникшее под ним кресло и укоризненно заметил:
— Вообще-то, они без стука не заходят. Учительская всё-таки.
— Как дети малые, — обвиняюще уставив на него палец, сказал Седых. — Кобыша на вас не хватает.
— Дима сейчас далеко, — мечтательно протянул Дорин. — Его Бородин к себе зазвал. Что-то они там придумали. Кстати, — неожиданно вспомнил он, — давно хочу спросить, как тебе Вовчик Потапов? По-моему, очень смышлёный малыш. Он у меня, видишь ли, уже слабыми взаимодействиями интересуется.
— А Оля Непряхина, — подхватил Тёрнер, — на моих занятиях усваивает дистанционную работу с компьютером. Без клавиатуры и «мыша».