Он скользнул обжигающим взглядом по её телу:
– Клянусь, что ни на что не претендую, кроме как забраться тебе в штаны.
Какое облегчение. Наконец хоть кто-то в этой больнице не собирался знакомиться поближе, не посягал на её сердце, не пытался залезть в мысли.
– Ну, в таком случае... – Она схватила его за руку и потянула в коридор, полагая, что сумеет отыскать подходящее помещение, но он становил её возле двери кладовки.
– Здесь, – произнес он, увлекая её за собой. – Сюда редко кто заглядывает.
В мгновение ока она оказалась прижатой к стене: губы к губам, его бедра между её ног. Губы Конэлла были мягкими, а поцелуй жестким, с привкусом бренди и экзотического темного кофе. Поцелуи не были для неё необходимой частью действа, но Конэлл владел языком и клыками, словно эротическим оружием, сокрушая её нелюбовь к поцелуям с поразительной легкостью.
Он ласкал её грудь, вынуждая Син стонать. Господи, она никогда прежде не стонала от страсти. И пусть ею управляла жажда, она не желала подчиняться, ни одному из мужчин, с которыми спала. Решив перехватить инициативу, она засунула руку в ширинку Конэлла и обхватила налитый кровью член.
О, мой...Начало было многообещающим.
Влага наполнила лоно, потому что её кровь уже практически кипела. И скользившие по шее губы Конэлла усиливали жажду в тысячу раз. Он целовал и покусывал, сминая её грудь, прижимаясь к ней бедрами.
– Никогда не занималась этим в кладовке. – Её голос был тихим и хриплым, наполненным возбуждением, что пульсировало между ног.
Он щекотно улыбнулся ей в ключицу:
– Эти комнаты и не такое видели. Хотя теперь, когда братья Семинусы обзавелись парами, всё в прошлом. – Он неожиданно замер, буравя её пристальным взглядом. – Погоди. Кто они тебе? Двоюродные братья? Друзья?
– Придурки!
– Да, но откуда ты их знаешь?
Она в отчаянии выгнула спину:
– Они мои братья. Теперь мы можем продолжить?
– Братья? – он выругался и отстранился. – Мы не будем это делать.
От потери контакта, Син буквально свело судорогой. Не достигнув того, что предвкушало её тело, она испытывала чудовищную боль. Дразнить себя просто так, а потом оттолкнуть, Син не позволяла никому.
– Нет. Будем. – Она схватила его за ворот и притянула к себе.
Быстрым движением рук он отцепил её от себя.
– Нет. Эти парни привыкли защищать то, что считают своим. Один санитар как-то попробовал соблазнить сестру Тени Скалк и... да будет тебе известно – он до сих пор хромает. И я почти уверен, что у него нет языка. Хотя, последнее спорно, потому что он просто перестал разговаривать.
– Проклятье, – Син сорвала с себя футболку и расстегнула джинсы. – Они едва меня знают, терпеть не могут и еще смеют указывать мне, что делать, – она стянула джинсы и трусики, скинула их с ног, с восторгом отмечая, что, несмотря на внезапную паранойю Кона, его светло-серебряные глаза потемнели до цвета закалённой стали.