– Но почему? Почему ты поступил так? После всего, что я с тобою сделала, ты должен радоваться моему порабощению.
– Ты действительно так думаешь? – он сделал шаг в ее сторону. – Я рискую жизнью Син, откладывая убийство Кайнана. Я делаю это для тебя. Не для Кайнана или моих братьев. Я принял за тебя нож. Я целовал тебя снова и снова, так как никогда не целовал никого. Так почему бы, мне хотеть видеть, черт возьми, тебя страдающей?
У нее отвисла челюсть, а внутри все затрепетало. Какой-то глупый женский инстинкт поднялся в ней, в ответ на его признание.
– О чем ты говоришь?
– Я сам не знаю. – Он сильно приложил бутылкой о журнальный столик, где ее оставила Син. – Проклятье. Не знаю, что на меня нашло. Забудь, что я тебе тут наговорил.
Ага, разбежался. Не желая упускать, даже самый призрачный шанс она плотнее придвинулась к нему, чтобы видеть даже малейшие нюансы выражения его лица, когда она бросила в него свои внезапные подозрения.
– Ты ни с кем не целовался, потому что боялся убить, так ведь? И с сексом тоже самое?
Он снова отвернулся, но она ухватила его за руку… за правую, прикрытую кожаной курткой.
– Лор? Ответь мне.
– Ладно, ты права. Можешь себе представить, на что это похоже, когда твой партнер падает бездыханно, после того, как ты кончишь? Не можешь, – злобно заметил он. – Вряд ли ты меня поймешь.
– Но когда ты защищен рукавом и перчаткой...
– Когда я кончаю, моя сила пробивает насквозь.
Идесс вспоминала, что когда он мастурбировал, чтобы кончить на нее, то осознано, зажимал ее ноги между своими бедрами и старался держаться на расстоянии, чтобы не дай бог случайно не коснулась ее рукой, когда он кончал.
– Ты когда-нибудь расслаблялся, будучи с женщиной?
Он сглотнул, и возможно сейчас было не самое подходящее время, чтобы обратить внимание на то, каким же сексуальным выглядит его горло, когда мышцы перекатываются под его загорелой кожей, но довольно.
– Только однажды.
– Ты любил ее?
Он фыркнул.
– Я даже имени ее не знал. Она ублажала меня в переулке, в то время как я упирался руками над её головой в здание.
– Ох. – Она даже представления не имела о том, чем ей это грозило.
– Теперь я тебе противен? Я сам себе противен. И не потому, что заплатил какой-то шлюхе за секс, а потому, что так устал от одиночества, что рисковал ее жизнью. Я же говорил тебе. Я – эгоистичный кусок дерьма.
Его слова разбили Идесс сердце, поскольку у неё были доказательства, что это вовсе не так.
– Эгоист не пожертвовал бы собственной свободой, ради спасения сестры. Эгоист не стал, бы сторониться людей, чтобы не навредить им. Ты вовсе не эгоист. Все мы не совершенны