Ей нужно уйти отсюда как можно быстрее, пока слезы не подступили к глазам. Она была так уверена в Фалоне и в начале, и в конце, так хотела соединиться с ним, что даже не попыталась узнать его получше. Как же теперь ей найти другого мужчину, который вызовет в ней подобные чувства, за то короткое время, пока отец не решит наконец все за нее? И даже если ей посчастливится, она, пожалуй, побоится вновь проводить проверку на совместимость. В этом деле нельзя больше доверять своим инстинктам!
С такими грустными мыслями Шанель стала подниматься, постанывая от боли. Громадная ладонь легла ей на грудь и заставила вновь улечься.
— Тебе нужно полежать, пока не кончится кровотечение.
Она побледнела.
— Какое кровотечение?
— Обычное кровотечение, какое бывает в первый раз. Только немного обильнее. Ты должна была предупредить меня.
Почему она покраснела?
— Не вижу разницы.
— Я не зверь, — с упреком сказал Фалон.
Это был спорный вопрос. Однако Шанель не стала возражать.
— Мне надо идти, — сказала она.
Шанель снова попыталась подняться. И снова его рука остановила ее.
— Сначала поговорим, — сказал Фалон. Теперь в ее голосе звучал упрек.
— Я думаю, это надо было сделать до того. Теперь нам больше не о чем говорить.
— Переговорить нужно о многом. Прежде всего скажи мне, почему ты подарила мне возможность быть первым.
Ее щеки вновь запылали.
— Там, откуда я прилетела, это не имеет большого значения.
Шанель не совсем обманывала его, так как действительно только что прибыла с Кистрана, где девственность считалась нежелательным неудобством. Обычно от нее безболезненно избавляли в медитексе до начала половой жизни. На Ша-Каане дело обстояло по-другому. Здесь девственность высоко ценилась. Предполагалось, что женщина должна подарить ее своему другу жизни.
Шанель лишь наполовину была шакаанкой. Да, она надеялась отдать этот бесценный дар своему другу жизни и именно поэтому до сих пор сохраняла девственность. Но оттого, что получилось по-другому, она не слишком расстраивалась. Шанель достаточно хорошо усвоила философию своей матери, чтобы сокрушаться из-за порванной пленки, которая, правда, сильно кровоточила.
— Мне нужно идти, — твердо сказала она. «Не суетись» — словно сказала рука на ее груди.
— Ты не сможешь удержать меня здесь, Фалон.
— Смогу, — просто ответил он. — Пока не пройдет твой страх и…
— Я тебя не боюсь.
— Это неправда, женщина. Я чувствую, как ты дрожишь.
Шанель закрыла глаза и попыталась расслабиться. Если бы дело было только в том, чтобы избавиться от этой проклятой дрожи! Она действительно боялась Фа-лона, и этот страх не проходил. — Ты должна дать мне возможность доказать, что тебе незачем меня бояться, — продолжал он. — На этот раз мне не придется стыдиться своих поступков. Я клянусь тебе.