— Конечно, нет.
— Тогда скажите ей просто, что миссис Тарбел теперь рада. Да, я знаю, это звучит странно и непонятно. Но… если вы меня извините, я предпочла бы не объяснять. — Печальная складка залегла возле ее губ, а из глаз исчезла улыбка. — Ваша племянница поймет, что я имела в виду. И я чувствую, что должна сказать ей об этом. Спасибо, и извините меня, пожалуйста, за некоторую кажущуюся бестактность моего визита, — попросила она, прощаясь.
Мисс Полли, теперь уже совершенно заинтригованная, поспешила наверх в комнату Поллианны.
— Поллианна, ты знаешь, кто такая миссис Тарбел?
— О, да. Я ее очень люблю. Она больная и ужасно грустная; она живет в гостинице. И много гуляет. Мы вместе гуляем. О, я хочу сказать, гуляли… — Голос Поллианны сорвался, и две огромные слезы скатились по щекам.
Мисс Полли торопливо откашлялась.
— Так вот, она только что заходила, дорогая, и просила передать тебе кое-что, но не объяснила, что это значит. Она просила передать, что теперь она рада.
Поллианна слегка хлопнула в ладоши.
— Она так сказала, правда? О, я так рада!
— Но, Поллианна, что она имела в виду?
— Ну, это игра и… — Поллианна резко остановилась, прижав пальцы к губам.
— Какая игра?
— Н-ничего особенного, тетя Полли… Но я не могу тебе это объяснить, если не упоминать о другом, о чем я не должна говорить.
На языке у мисс Полли уже вертелся очередной вопрос, но явное страдание, изобразившееся на лице девочки, остановило слова, прежде чем они прозвучали.
Вскоре после посещения миссис Тарбел развитие событий достигло своей высшей точки, которой стал визит некоей молодой женщины, чрезмерно нарумяненной, с неестественно желтыми волосами, в туфлях на высоких каблуках и увешанной дешевыми украшениями. Мисс Полли хорошо знала о репутации этой особы со слов соседей и знакомых и отнеслась к ее появлению в своем доме с удивлением и негодованием.
Мисс Полли не подала руки, она даже отступила на шаг, когда вошла в комнату, где ожидала ее посетительница. Молодая женщина сразу поднялась со стула. Глаза у нее были очень красными, как будто от слез. Чуть вызывающим тоном она спросила, нельзя ли ей на минуту повидать маленькую девочку, Поллианну.
Мисс Полли ответила отказом. Сначала она заговорила очень сурово, но что-то в умоляющем взгляде молодой женщины заставило ее добавить к своим словам вежливое объяснение, что никому пока еще не позволяют навещать Поллианну.
Женщина заколебалась, потом несколько резко заговорила. Подбородок ее по-прежнему был с вызовом выдвинут вперед.
— Меня зовут миссис Пейсон. Я полагаю, вы слышали обо мне. Большинство добрых людей слышало. И может быть, кое-что из того, что вы слышали, неправда. Но дело не в том. Я пришла из-за этой девочки. Я слышала о несчастье и… и это меня совершенно сломило. На прошлой неделе мне сказали, что она больше не сможет ходить… И я пожалела, что не могу отдать ей мои здоровые, но бесполезные ноги. Топая на них, она за один час сделала бы больше добра, чем я за сотню лет. Но дело не в том. Я замечаю, что ноги не всегда даются тому, кто может распорядиться ими наилучшим образом.