Подъём был долгим. Закручивающая лестница кружила голову, ноги и лёгкие уставали — от тяжёлого подъёма было бы легко впасть в транс. Я держал себя в руках. Вершина статуи была бесконечно далеко, и я гадал, а не слишком ли долго я медлил? Даже если я пройду до самого конца, то не смогу остановить Коваль прежде, чем она доберётся до цели. У неё будет несколько минут для исполнения своей задумки.
И вот я добрался до разбитого плеча. Сквозь пробоину проникали солнечные лучи, но лестница была достаточно близко к центру статуи, и потому осталась цела. Однако выше была пробитая голова. Там лестница была ближе, и шелестящий ветер дёргал меня за плечи. Я одолел несколько последних пролётов.
Путь на наблюдательную платформу был открыт. Я направился к двери, держась в тенях, чтобы видеть, что меня ожидает.
Сама платформа была сильно повреждена. Справа она казалась устойчивой, но центр оседал, а левая часть обвалилась. Скалобетон был разбит и удерживался на весу лишь на прогнувшихся под тяжестью железных балках. Три человека стояли у ограждения справа. Ближе всего ко мне была Коваль, примерно между дверью и дальним краем, лбом статуи. Она была спокойной, неподвижной. Она развела руки чуть в сторону, не сжимая кулаки, и была готова двигаться, а её силовая булава висела на поясе. А за ней, на краю, вместо ожидаемых мной тау стояли Валентин Шрот и Геррения Вернак. Они говорили так громко, что я всё слышал сквозь ветер.
— Какой в этом смысл? — требовал ответа Шрот. — Нам нужно исцелить раны и покончить с кровопролитием.
— Не говори со мной так, будто тебя тревожит Абидос, — Вернак была ниже Шрота, но от гнева казалась выше.
— Но я думаю о том, что лучше для планеты. Я думаю о…
— Высшем благе? — злобно перебила его графиня.
Шрот не ответил, сверля её взглядом. Его правая рука дёргалась.
Вернак подошла ближе.
— Ты вёл переговоры с тау. Никаких соглашений. Ты будешь зачищен вместе со всеми прочими предателями.
— У тебя нет доказательств, — дрожь в голосе выдавала его неуверенность. — Не осталось никаких записей.
— Ты так уверен, а?
— Нет, — признался Валентин, сделав шаг назад. — Но теперь, когда отец мёртв, я уверен, что из старых суеверных глупцов осталась лишь ты. Жаль, что поклонники тау сочли нужным прийти и за тобой, — он повернулся к Коваль и кивнул.
И всё встало на свои места. Оружие круутов. Символ у подножия статуи, который наверняка найдёт следователь. Дым, пыль в глаза, указывающая прочь от Валентина Шрота.
Коваль шагнула вперёд. Я вскинул пистолет, но стрелять не мог — Коваль была на одной линии с Вернак. Болт прошил бы их обоих. Я побежал.