Но тем не менее Рейна с ним согласилась, пускай не во всем, но это доказывало, что она на самом деле была не такой уж непреклонной и своенравной, как другие благородные дамы, которые желали абсолютного себе повиновения. Он и сам страдал от подобной болезни, очередной приступ которой заставил его все-таки показать настоящие брачные простыни компании хихикающих женщин, которые ворвались в спальню Ранульфа, едва Ланзо закончил одевать его.
Застав его в одиночестве, они немало удивились, а когда он сказал им правду, то женщины ошеломленно замерли, и на миг в комнате воцарилась гробовая тишина. Но что более всего позабавило Ранульфа, так это их лица, когда они увидели истинные простыни. Они были поражены почти так же, как и сам Ранульф, когда увидел их в то утро. Однако у Ранульфа было перед этими застывшими от ужаса дамочками одно весьма существенное преимущество: когда он увидел простыни, его жена стояла рядом с ним и он мог убедиться, что она здорова и невредима. Им же такого счастья не выпало, и несчастные тряслись до тех пор, пока не увидели Рейну, вполне живую и бодрую.
Рейна? Какое красивое имя! Ранульфу совсем не хотелось забывать его, а однажды его очаровательная супруга обвинила его именно в том, что он не помнил ее имени. Но впрочем, какая разница, как он ее называет?! И разве могло иметь значение то, где он решил заняться с ней любовью?! Неужели именно подобные мелочи так раздражали ее?.. Она попыталась было ему сопротивляться, но в то же время была мягкой и уступчивой, когда он ее целовал. А может, она разозлилась из-за того, что он не раздел ее? Можно подумать, что у него было на это время! Тот предатель, что обитал в его штанах, не позволил ему сделать этого, ибо был слишком нетерпелив. Никогда еще Ранульф так не терял контроль над этим безобразником! Причем подобные его шалости становились с недавних пор дурной привычкой…
А потом Ранульф подумал, что привычка эта ему очень даже нравилась, и широко улыбнулся, застегивая мантию. Но через мгновение он неожиданно разразился безумным хохотом, ибо на земле Ранульф увидел полоску белого льна. О! Она так разозлилась на него, что забыла даже про собственные подвязки!
Он бережно поднял столь интимную часть женского наряда, сделанную из самого нежного материала, к которому ему когда-либо приходилось прикасаться. Правда, Ранульф не мог вспомнить ощущений подобной нежности, когда сдирал с Рейны вышеупомянутую часть туалета, однако не мог же он не верить собственным глазам?! Ранульф приложил вещицу к лицу и вдохнул ее аромат, подумав, как нежит его милая женушка свое тело подобными прелестями. Образ ее появился перед глазами Ранульфа, а от запаха возбудилось все существо мужчины. Господи! Неужели снова?!