Он кивнул. Ее серебристо-серые глаза встретили его взгляд.
— Мой господин, прошу, забудьте прошлую ночь. Я была измучена сверх меры и»., и я всегда сама не своя, когда волнуюсь. Простите, если я вызвала ваш гнев.
— Тебя по-прежнему волнует встреча с Генрихом?
Она кивнула и горестно посмотрела на него.
— Тогда мы вернемся в Круел. Она поразилась.
— Вы сделаете это ради меня?
— Разумеется, — искренне ответил он. — Я не знал, что ты настолько испугана.
— Это не совсем испуг. Скорее это лишь подобие… тревоги, — успокоила его Леони. — Уверена, что это пройдет.
Сознание того, что он готов изменить свои планы ради нее, заметно укрепило ее уверенность в себе.
— Сейчас слишком поздно поворачивать назад. Король ждет нас.
— И Генрих иногда может испытать разочарование.
— Нет, мой господин, я не дам волю волнению.
— Ты твердо так решила?
— Да. И самое худшее, что может произойти, — это опять начнется моя старая сыпь. Так всегда бывало в детстве, когда меня возили ко двору.
— Это, может быть, не так плохо. — Он улыбнулся. — Тогда мне не придется беспокоиться, что каждый рыцарь в королевстве влюбится в тебя.
Она пожала плечами.
— Я уже избавилась от нервной сыпи, она не повторится.
Рольф нахмурился.
— Леони, у тебя была сыпь в день свадьбы.
— Конечно, мой господин, — сухо ответила она.
— Ты хочешь сказать — сыпи не было? Ее глаза сверкнули.
— Вам известно, почему я была под вуалью. Я не желаю говорить об этом.
Рольф с недоверием всматривался в Леони, когда она поднялась с табуретки и в гневе направилась к двери. Неужели она действительно подумала, что он знает, в чем было дело?
— Леони!
Она на мгновение повернулась лишь затем, чтобы в ярости бросить:
— Я не желаю говорить об этом! А теперь, мой господин, поторапливайтесь, иначе мы приедем в Лондон только вечером.
Она хлопнула дверью, а Рольф остался в замешательстве, чего еще никогда в жизни с ним не бывало.
Леони долго безвылазно жила в Першвике, а потом в Круеле, и потому путешествие в Лондон привело ее в восхищение; Рольф же столько лет странствовал до Франции и Англии, что едва давал себе труд глядеть по сторонам, зато Леони от всей души наслаждалась путешествием.
Они проезжали через деревни, которые Леони не видела много чет, и она жадно вглядывалась во все, что попадалось ей на глаза, от привычного вида крестьян, обрабатывавших поля своих хозяев, до великолепно одетых дам, путешествовавших в сопровождении охраны. Леони радовалась, что рядом не было дамы более старшего возраста, которая журила бы ее, поскольку и сама знала, что не подобает так жадно смотреть по сторонам. Однако она получала необыкновенное удовольствие, и, в любом случае, условности мало заботили ее.