— Мадам, не трогайте! — Леони в испуге отпрянула и уже собиралась броситься в затененный угол комнаты. Глупо, очень глупо было ранить его, потому что теперь у нее самой ран станет вдвое больше. Она только ухудшила свое положение.
Рольф вперил бешеный взгляд в ее склоненную фигуру, пытаясь понять, чего она надеялась добиться с помощью крохотного ножа. Лезвие было слишком коротким, чтобы нанести ему серьезную рану Порез в боку казался булавочным уколом по сравнению с ранами, полученными Рольфом в разных сражениях. Может быть, она не хотела ранить его. Может быть, удар ножом был случаен. Но, ложась в кровать, она взяла нож. Почему?
У Рольфа мелькнула мысль: не намеревалась ли она нанести себе рану ножом и испачкать кровью простыни, потому что иначе кровь не появилась бы? Что за глупость — прибегнуть к этой старой хитрости. Рольфу было безразлично, досталась ли она ему не девственницей, но ему вовсе не нравилось то, что она хотела обмануть его.
Ему было неприятно, что две служанки, пришедшие сменить простыню, сначала посмотрели на него, а потом, удивленно, на его жену. По их лицам он понял, что и им пришло в голову то же, что и ему. Несомненно, уже завтра над этой историей будут потешаться.
— Дэмиан, — приказал Рольф, пока служанки разжигали огонь. — Принеси самую плотную ткань и перевяжи порез. Пусть на простыне будет кровь только моей жены.
Из темного угла до него донесся вздох, но он не посмотрел в ту сторону. Пусть ею овладеет стыд, как она того и заслуживает. Если наутро на простынях не окажется следов крови, доказывающей ее чистоту, ей предстоит жить опозоренной.
Услышав его голос, Леони похолодела и пыталась понять, как он намеревается обойтись с ней. Ее поразило, что он мог при чужих заявить, будто собирается причинить ей ущерб. Внезапно ее охватило желание как следует разглядеть этого столь презренного человека. Она приподняла голову совсем немного, чтобы сосредоточить на нем единственный целый глаз Он не смотрел в сторону Леони, но был освещен огнем в очаге, поэтому она осмелилась наконец-то, впервые, как следует рассмотреть его.
Он сел на стул возле очага, завернувшись по пояс простыней Было достаточно света от ярких языков пламени, чтобы она могла как следует разглядеть его. Ее муж? Нет уж. Слишком несправедливо — стать женой этого молодого красавца, зная, что он может внушить ей только ненависть.
Она поняла, почему его называют Черным Волком, хотя в действительности на его знамени был нашит серебряный волк на черном фоне. Прозвище это объяснялось его смуглой кожей, черными волосами и глазами. Покрывавшие тело Рольфа волосы были столь же черными, особенно густая шерсть на груди.