Правило четвертое: сюжетные линии, они как акулы. Они должны пребывать в неизменном движении, или же умрут.
Серия должна начинаться с момента, когда назрела необходимость решить какую-либо проблему – иначе не было бы борьбы, конфликтов, не было бы эволюции и конечной развязки. И даже с улучшениями, произошедшими в Священном Любовнике, в мире по-прежнему остается огромное количество запретов, которые требуется отменить или областей, где назрели конфликты – в истории о Ривендже (Отомщенный Любовник) будет много подобных примеров.
Симпат, сотрудничающий с Братством? Ядерная смесь.
Дело в том, что сюжетные линии должны как бы пролегать через игровое поле главных героев. Всегда. Например, для меня самая мощная сцена в книге – момент, когда Фьюри покидает личные покои Девы-Летописецы после того, как освобождает Избранных и возвращается в их Святилище:
«Открыв дверь, он застыл как вкопанный.
Трава была зеленой.
Трава была зеленой, небо – голубым… нарциссы стали желтыми, а розы окрасились в радужные цвета «Крейола»[90]… а дома стали красными, кремовыми, темно-синими…
Избранные высыпали из своих комнат, держась за мантии, ставшие цветными, оглядываясь вокруг в изумлении и восхищении.
Кормия выбежала из Храма Праймэйла, ее красивое личико выражало изумление, пока она осматривалась вокруг. Увидев его, она прижала ладони к губам и быстро-быстро заморгала.
С криком, она подхватила свою восхитительную, бледно-сиреневую мантию и побежала к нему, по ее щекам текли слезы.
Он поймал ее, прижимая ее теплое тело к своему.
– Я люблю тебя, – задыхаясь, вымолвила она. – Я люблю тебя, люблю… Люблю.
В этот момент с миром, который принадлежал ему и ждал перемен, с шеллан в своих надежных руках, он чувствовал то, что не мог даже вообразить.
Он, наконец, почувствовал себя героем, каким хотел быть всегда».
Священный Любовник, стр. 492-493
Скажу честно: в этом месте я рыдала как младенец. Это был просто идеальнейший для Фьюри момент, и этого бы не произошло без каких-либо кардинальных изменений в мире.
И если уж говорить о том, что требовалось изменить, пару слов о Фьюри и Зи. В ходе всей книги мы изучали отношения между близнецами, и там было над чем задуматься. Фьюри был полон едва сдерживаемого раздражения и злости, и в конечном счете он выплеснул эти эмоции наружу (я имею в виду ту сцену возле особняка, что начинается на странице 277, где эти двое набрасываются друг на друга). Скажу, что думаю: отсутствие у Зи благодарности в этот момент было больше связано с его нынешними страданиями, а именно с его беспокойством о Бэлле и ее беременности, чем с его огромным негодованием по поводу того, что его спасли. В конце концов, иногда очень трудно быть благодарным за свое существование, когда сама основа жизни так неустойчива.