Бэлла вздернула голову.
– Она также и часть тебя.
Он вспомнил большие блестящие желтые глаза малышки.
– Иногда мне кажется, что она и на меня тоже немного похожа.
– Да она почти вылитый ты. У нее твой подбородок и твои брови. А ее волосы… – В голосе Бэллы проснулось радостное возбуждение, словно она уже давно хотела обсудить с ним все детали внешности их дочери. – Ее волосы будут точно такими же, как у тебя и Фьюри. А руки ее ты видел? Ее указательные пальчики длиннее, чем безымянные – как у тебя.
– Правда?
Боже, да какой из него отец, если он не знает таких вещей?
Ну, ответ был прост. Он не был никаким отцом.
Бэлла протянула руку.
– Давай примем душ, а потом пойдем со мной. Позволь мне представить тебя твоей дочери.
Зед глубоко вздохнул, а потом кивнул.
– Я был бы рад.
Глава 8
Загородив дверной проем детской, Зейдист удостоверился, что футболка была заправлена в кожаные штаны.
О, как он любил запах этой комнаты. Пахнущая лимоном невиновность, так он думал. Сладкий как цветок, но не приторный. Чистый.
Бэлла взяла его за руку и подвела к колыбельке. Окруженная складками атласа, превышающими ее собственный рост, Налла свернулась калачиком, ее руки и ноги были прикрыты одеялом, глаза зажмурены, словно во сне она упорно-упорно-очень-упорно работала.
В тот момент, когда Зед заглянул в колыбель, она пошевелилась. Засопела. Во сне протянула ручку… не к матери, к нему.
– Чего она хочет? – как дурак, спросил он.
– Она хочет, чтобы ты дотронулся до нее.
Он не двинулся, и Бэлла пробормотала:
– Она делает это во сне... она, кажется, знает, кто вокруг, и ей нравится, когда ее гладят.
Нужно было отдать должное его шеллан: она не вынуждала его делать хоть что-то.
Но Налла была недовольна. Она тянула к нему свои маленькие ручки.
Зед вытер свою ладонь о футболку, затем протер ею пару раз вверх-вниз по бедру. Наклонился вперед, его пальцы дрожали. Налла прикоснулась к нему. Дочь взяла его большой палец и вцепилась в него с такой силой, что он почувствовал гордость.
– Она сильная, – сказал Зед. Одобрение сквозило в его тоне.
Бэлла тихо вздохнула.
– Налла? – прошептал он, наклоняясь. Его дочь поморщила маленькие губки и ухватилась за него еще сильней.
– Я не могу поверить ее хватке.
Он позволил своему указательному пальцу слегка потрогать запястье дочери.
– Мягкая... о, мой Бог, она такая мягкая…
Веки Наллы резко поднялись. Его сердце остановилось – он словно смотрел в свои собственные золотистые глаза.