Гимназия… Как много воспоминаний связано именно с этим учебным заведением. А главное с последним годом моей учебы там… Это невозможно забыть. Нельзя отпустить от себя то, чем дышала долгое время.
Я так и не получила медаль. Терзаниям матери не было конца, но то были цветочки до того, как мне вручили диплом о среднем образовании и, сдав ГОСы, я поступила на… педагогический факультет. Нужно ли описывать самобичевание моей мамы, сокрушающейся о том, что с двумя четверками я «запорола» свою карьеру? К слову, по истории у меня стояла неоспоримая «пять»…
История… Как долго я училась реагировать на это слово обыденно… Сколько же я привыкала, изнывала, страдала?.. Что скрывать, не обошлось без помощи психолога, которого я посещала месяца три-четыре уже после поступления в ВУЗ. Все из-за того, что я не могла жить. Не знаю, как это объяснить, но лучше не скажешь — я не жила.
После стычки с Мироновой и Коршуновой я пришла в гимназию на следующий же день, к великому удивлению моих недоброжелательниц. Вот так встряхнувшись, взяв себя в железную хватку обессиленных рук, я шла буром вперед, не позволяя загнать себя в угол, хотя более внимательные увидели бы, на каком краю я находилась в то время.
Дальше последовали экзамены и выпускной… Силы всевышние, с каким же трепетом и желанием я хотела увидеть Его в актовом зале на вручении дипломов. Никто не знает, с каким старанием я подбирала платье, прическу, чтобы выглядеть достойно в Его глазах. Отчасти это ожидание поддерживало во мне какие-то силы идти дальше… После выпускного и этого малого не осталось. Не передать словами тех чувств, с которыми я стояла у трибуны директора, вручающего дипломы. В струящемся по телу атласном платье, с застывшими в уголках глаз слезами я ждала лишь одного мгновенья, лишь той секунды, когда почувствую на себе взгляд внимательных изучающих темных глаз. Разочарование было настолько сильным и глубоким, что встречать рассвет со своими одноклассниками я не пошла. Не осталось ничего, было пусто, одиноко и наступила темнота…
Казалось, переломный момент наступил еще в гимназии, когда я только-только пережила расставание, но на самом деле все самое страшное таилось после ее окончания. Я стала тенью, считающей углы своей комнаты с утра до поздней ночи, не зная сна, не видя иного занятия. Я была зверем, исходившим в неистовстве, разнося все вокруг, разбивая рамки и разрывая на части фотографии… Почему-то я не могла видеть себя в то время. Фотографии зарождали ярость, зеркала раздражали. Я казалась сама себе жалкой, обделенной, брошенной, ненужной. Это была такая боль, с которой самостоятельно я не могла совладать. Она разрушала меня, перестраивала, лишала личности.