— Я… э… думаю, мне пора немного отдохнуть, — поспешно вмешалась Жоссель. — Позже присоединюсь к вам за ужином.
Дождавшись ухода матери, Беттина улыбнулась.
— Теперь, когда мама ушла, можете высказаться откровенно, месье. А ты, Мадди, помолчи.
— Я… я уже забыл, что хотел сказать, — неловко пробормотал Жюль и встал. — У меня куча дел.
— Ну, не стоит притворяться, — перебила Беттина. — Закончим разговор! Вы собираетесь сказать, что думали, будто Тристан сначала овладеет мной, а уж потом…
— Беттина! — охнула Мадлен.
— Ах, Мадди, я знаю, о таких вещах не говорят вслух, но мы не в светской гостиной, — покачала головой девушка и вновь обратилась к Жюлю.
— Вы были правы, месье, но откуда узнали о том, что мы поссорились?
— Тристан все это время с ума сходил. Глупец! Боится, что отец ребенка — не он, и это доводит его до отчаяния. Я подозревал, что он не удержится и все выложит вам, когда вернется.
Жюль помолчал и смущенно добавил:
— Но… но ведь отец именно он, верно?
— Конечно, — тихо засмеялась Беттина, — я говорила это Тристану, но, боюсь, он предпочел мне не верить.
В этот момент послышался рассерженный крик Тристана. Дверь распахнулась и с громким стуком ударилась о стену. Тристан остановился на пороге и мрачно нахмурился, увидев стоявшую у камина Беттину, но тут же подошел к столу и тяжело уселся к девушке спиной.
Она, решив не раздражать его еще больше, потихоньку направилась вверх по лестнице. Испуганная Мадлен пошла за ней. Однако Жюль предпочел остаться.
— Беттина сказала, что ты не веришь, будто ребенок твой, — начал он.
Услышав слова Жюля, девушка остановилась на полдороге, прижавшись к стене коридора. Добравшись наконец до второго этажа, Мадлен едва не наткнулась на свою питомицу, но та приложила палец к губам, и обе стали прислушиваться.
— Я уверен, ребенок не мой! — проворчал Тристан, горько вздохнув.
— Ты просто чушь мелешь, Тристан.
— Черта с два! Эта женщина лжет, чтобы добиться своего! Если она даст клятву — я спокоен, потому что знаю, она не осмелится сказать не правду. Но на этот раз Беттина наотрез отказывается дать слово, что отец — я!
— Ты оскорбил ее, даже когда спросил, твой ли это ребенок! — воскликнул Жюль.
— Ха! Это вовсе не оскорбление! Я хотел выбить из нее правду и еще не отказался от этой мысли!
— Не позволю! — спокойно объявил Жюль.
— Не позволишь? — удивленно переспросил Тристан. — С каких пор ты защищаешь эту ведьму? Сам все твердил, что ей нужна хорошая трепка!
— Да, когда она этого заслуживала, но не на этот раз! И если даже она провинилась — беременную женщину нельзя и пальцем тронуть! Ты мог бы причинить вред ребенку — своему ребенку, а этого я не допущу!