— И видит его!
…в Себастьяновом воображении навь давным-давно жертву разглядела, оценила и почти распробовала на вкус. И от осинового кола отмахнулась играючи, только руку перехватила, сдавила до хруста в костях.
Некромант же зубы стиснул. Помирать просто так он не собирался, а потому, отринув всякое уважение к покойнице, которая, говоря казенным языком, выказывала реакции, несовместимые с человеческой сущностью, вцепился в волосы и приложил прекрасным лицом о край саркофага.
Навь взвизгнула не то от обиды, не то от боли и руки разжала… Впрочем, сопротивление ее лишь распаляло. Поднявшись в гробу, она села на пятки, широко разведя колени. Острые, посиневшие, они разорвали платье, которое повисло грязными пыльными лоскутами. Навь выгнула спину, опираясь на полусогнутые руки, и черные кривые когти оставили на камне длинные царапины. Змеиный язык скользнул по губам… Навь зашипела и, покачнувшись, плавным движением соскользнула на пол. Она приближалась на четвереньках, медленно, и точеные ноздри раздувались, вдыхая сладкий запах крови.
— Видит… и влюбляется!
— Да, — подхватила Эржбета, — с первого взгляда!
Навь остановилась и озадаченно моргнула. Потрясла головой, силясь избавиться от противоестественных для нежити эмоций.
Но куда ей против красавиц?
— Она видит истинную его суть…
Нежить кивнула — видит. И суть, и серебряный стилет, в руке зажатый, и желание этим стилетом в честную навь ткнуть. А за что, спрашивается? Она ж не виновата, что этот извращенец целоваться полез?
— И суровую мужскую красоту, — поддержала фантазию Иоланта.
Склонив голову, нежить послушно разглядывала несколько помятого некроманта. Тот же не спешил убрать клинок.
— …и одиночество… она сердцем понимает, насколько он одинок…
Сердце нави было столь же мертво, как она сама. Но нежить послушно порадовалась: с двумя некромантами справиться ей было бы куда сложней.
— Эти двое предназначены друг другу свыше…
…нежить охотно согласилась и с этим утверждением: ужин, предназначенный свыше, пусть и не столь романтично, но практично до безобразия.
Некромант, уже наученный горьким опытом воплощения чужих фантазий, лишь хмыкнул и послал нави воздушный поцелуй. Та оскорбленно отшатнулась; а в следующий миг бросилась на человека, норовя подмять его под себя…
— …и руки ее обвили шею…
…некромант захрипел, но силы духа не утратил и, перевернувшись, навалился на навь всем своим немалым весом…
— …а губы коснулись губ…
…клацнули клыки…
— И она со всей страстью юного тела откликнулась на его поцелуй.
Нежить всхрапнула, попытавшись избежать этакого сюжетного поворота, но делать было нечего.