«29 лет, не замужем», как мантру повторяла про себя мамин диагноз. Стыдно, унизительно, да куда там — «красивая девка, но мозги с языком в коробочку бы, да под замок», любил повторять отец. Иначе всю жизнь одна, а так не хотелось бы.
— Добрый вечер! — обрадовался хозяин, распахивая дверь настежь.
— С наступающим, — улыбку я старательно тренировала перед зеркалом, чтоб совсем по-голливудски, — Снегурочку вызывали?
Взгляд хозяина, высокого худощавого самца с гравировкой «самовлюбленный придурок» на лбу, плавно спикировал вниз: от ярких блестящих губ, захватывая декольте на грани приличия, к бессовестно мерзнущим в капроновых чулках коленкам. Судя по всему, увиденное ему понравилось. Мне же не очень. Но образ причитающей над моим девичеством мамы толкал в спину незримым копьем.
— Володя, кто там?
О-па! Блондинистая особа слегка за 20 в шикарном кружевном прикиде никак не вписывалась в наши планы. Я закусила губу, чтобы не взорваться от то ли от досады, то ли от радости.
— Подарок! — неожиданно воскликнул Володя и сгреб меня в охапку. Прикосновение его рук, слабых и костлявых, было неприятным. Один-ноль в пользу того, что затея была не очень.
— Ну что, девочки, едем?
— Куда?
Попытка сопротивления: вояж в неизвестном направлении с малознакомыми лицами — это верх идиотизма. Бежать! Полицию! Караул!
«Мозги в коробочку» — сухой листвой прошелестел голос матери. Еще с полночи ее нотаций под Новый год…
— Едем, — премило улыбнулась я.
— Умница! — Володя украдкой хлопнул меня по заднице. Интересно, он в курсе, что шпилька каблука способна раздробить кость? Наверное, он об этом не думал. А я представила. Лицо расцвело неподдельной улыбкой.
Такси, поджидавшее у подъезда, умчало нас далеко от огней многоэтажек. Всю дорогу я считала, хватит ли у меня денег на обратный путь, если придется бежать, и прикидывала, как бы незаметно стрельнуть у таксиста визитку. Однако когда машина остановилась у небольшого двухэтажного коттеджа, утонувшего в бусах гирлянд, челюсть моя отвисла от восхищения, и я забыла обо всем.
— Еще больше, чем в прошлом году, — хихикнул Володя.
Блондинка высокомерно подернула плечами, демонстрируя скуку, а я соображала, сколько моих зарплат горит в этом новогоднем оркестре детского энтузиазма, и становилось грустно.
Спустя полминуты мыслей в голове не осталось: они растворились в потоке разнообразных звуков — голоса людей, лай собак, шум взрывающихся петард. Я перекатывалась из рук в руки, чувствуя себя бутылкой шампанского, из которой каждый норовил отхлебнуть.
Женщины в вечерних платьях смотрели со злостью, мужики — с ехидным огоньком в глазах, и до меня вдруг начало доходить, в каком положении оказалась я — с накладными ресницами, в костюме снегурочки, приехавшей по вызову. Краска прилила к лицу, ноги подкосились…