— Затарился, и бензином тоже, — машинально ответил Лука. — Значит, говоришь, красиво там? — спросил он, все еще находясь под впечатлением от услышанного.
Мора — что-то до боли знакомое. Когда и где он слышал это название? Но вспомнить никак не мог.
— Красиво? Не то слово!
— А народу много?
— Там живых людей — всего пятеро. Две бабы, да три старика. Разве что я денька два поживу с тобой. Потом сопровожу тебя к долине, а сам сплавлюсь вниз. У меня и лодка здесь уже подготовлена.
— С тобой не пропадешь, — Лука похвалил запасливость брата.
— С тобой, я вижу, тоже, — тот заметил две бутыли в пакете.
Оба рассмеялись. Но, если Виктор искренне, то Лука сдержанно. Вспомнив рассказ о начальнике Хворостове, он обернулся, посмотрев на черные, словно стыдливо прячущиеся в кустах остатки сруба автостанции. В существование призраков он не верил, но в то, что от местной катанки можно окочуриться — вполне. Он даже пожалел, что взял у старика самогон.
— Ну, хвастайся, где твоя машина? — сказал Виктор.
Тогда-то Лука и обнаружил следы покушения.
— Пацаны на велики скрутили, — знающе подметил Виктор.
Хорошо, что Лука взял с собой запасные ниппеля, да компрессор был хороший — быстро накачали колеса. А без подсветки номера пока можно обойтись.
У Виктора в Тихоновке жил знакомый, Юрий, у него брат еще две недели назад оставил на хранение генератор и лодку. Вечером, за ужином, делясь с братом и его приятелем впечатлениями о деревне, Лука рассказал про знакомство со стариком и про его рассказ о сгоревшем начальнике.
— Так это сумасшедший Лёлик тебе самогона налил?! — чуть ли не в голос воскликнули оба.
— Ну да.
— Это он про своего сына тебе рассказывал, — сказал Виктор. — Того чуть не засудили, когда начальник автостанции сгорел.
— Про сына?! — удивился Лука. — А говорил, что выдумал.
— Да он эту историю всем рассказывает. Это уж давно было, его сын тогда водителем работал в автобазе. Тихоновка тогда райцентром была. Здесь несколько маршрутов проходило автобусных.
— А что тогда случилось? С Хворостовым?
— Напились они, видать, — сказал Юрий. — Под сумасшедшего закосить хотел. Все кричал, что Хворостова черти сожгли. Пока под судом ходил, жена от него сбежала, да и родственнички гнилые оказались — у старика-отца полхаты оттяпали, пока сын в тюрьме суда дожидался. Отсюда мораль — меньше надо пить.
Все трое посмеялись, но один Лука неискренне. Ему жаль стало старика.
Утром, как следует выспавшись, погрузили генератор в машину, затарились всем необходимым в магазине, где продавщица строила братьям глазки, в особенности рослому Виктору. И в десять утра Лука уже гнал свой «Уазик» по гравийному шоссе, почти пустынному. Незаметно прошло время, и кое-где на подъемах видны были вершины плоских гор, укрытых дымкой. Еще через какое-то время им пришлось свернуть с более-менее хорошей дороги на грунтовку. Словно нехотя «буханка» поплелась по грунтовке, досаждая пассажирам гневной тряской.