— Отойди, Сьент! — прогремел еще один голос. Кричал старик. — Он — мой!
— Он тебе не по зубам, князь, — ответил Верховный неожиданно весело, словно происходящее его лишь забавляло.
"Весело тебе, гад?!" — рассвирепел я, поднимаясь на ноги. Точнее, меня что-то подняло, и не за шкирку, а словно чья-то рука зацепила сердце в кулак и потянула из тела.
Крыло! Сразу вокруг потемнело: оно было… большое. Очень большое.
Я чувствовал между лопаток толчки от рвущейся в мир силы, а в душе — какое-то злое, предвкушающее торжество. Боковым зрением увидел у левого плеча струящийся мрак, прочерченный двумя серебристо-серыми сполохами, и алеющие кончики перьев. Ничего, симпатично даже.
Внезапно на поле боя стало тихо: замер звон мечей, стихли крики раненых. Только вдалеке слышалось истеричное лошадиное ржание: это разбегались кони погибших.
Я медленно огляделся, удивляясь, почему все — и друзья, и враги — разом побледнели и уставились на меня, словно только что заметили?
Со зрением что-то случилось. Войско Доранта вдруг резко поредело: половина людей выглядела, как бледные полупрозрачные тени, сидевшие на призрачных конях. Фигура князя — то, что это был он, я понял по мерцавшему золотом ободу на неприкрытых шлемом седых волосах — казалась размытой, как и облики уцелевших дарэйли.
Верховный Гончар, только что стоявший перед Дорантом, совсем куда-то пропал. А, вот и он: на его месте я заметил какое-то белесое пятно, очертаниями напоминавшее человека в жреческой мантии.
Пятно шевельнулось: высший иерарх медленно, как во сне, направился ко мне, перешагивая через трупы. Мертвые тела видны были хорошо, но при движении жреца от них отлетали облачки всех оттенков от серого к черному и тянулись за ним.
Мне до жути захотелось поглотить их, вобрать в себя. Даже рука с мечом дернулась — принять исходившую из мертвых силу. Левая. В ней теперь было странное, кривое и зазубренное орудие — помесь меча с серпом, и цвет у него был тоже непонятный: мглистый, как клочок черного тумана. Такое оружие носили высшие маги — линнери. А ведь я его не призывал.
Направив острие кривого меча на ясно различимую фигуру позади Верховного, — это был второй жрец, — я приказал подойти:
— Indhar're!
Сьент вздрогнул, оглянулся на брата по вере. Тот упал на колени, его затрясло от ужаса:
— Нет! Я… я не хочу!
— Дай мне свой знак, Гончар, — потребовал я, надеясь, что пройдет тот же номер, как с Вроном и Авьелом.
Верховный, остановившийся саженях в двух, вмешался:
— Ты не имеешь права требовать его себе, Райтегор. Ты не жрец.
— Я жнец, — усмехнулся я, поднимая кривой меч.