А Элла? Она доверчива, предана. Разве можно ее обмануть? Нет, нет...»
Каргапольцев не заметил, как стемнело. Напрямик, по бездорожью, вернулся на ферму. Навстречу выбежала обиженная и встревоженная Элла.
— Ну, где ты пропадал? У меня сегодня, как это... Дурацкое настроение. Хочу в ресторан. Повезешь в Сакраменто? Папа, разреши нам в Сакраменто?
— Не дети, можете и без моего позволения, — ворчливо ответил старик.
Иннокентию стало ясно, что объяснение между отцом и дочерью еще не состоялось.
Они поехали. Машину вел Иннокентий, а Элла сидела рядом, прижавшись к нему. Чтобы не потерять самообладания, он крепко сжимал руль...
Вот и Сакраменто, столица штата.
— Что-то я не вижу здесь богов, — пошутила Элла, когда они заняли столик в ресторане «Олимп».
— А я вижу, — серьезно произнес Иннокентий. — Он незримо для тебя властвует здесь над всеми: веселит, вдохновляет, разжигает страсти, толкает на мерзости... Капитал, вот как зовут бога!
— Ты оказывается сегодня сердитый, — жалобно проговорила Элла. — И скучный. Почему?
Он прикрыл своей широкой ладонью ее маленькую руку.
— Давай веселиться, а серьезные разговоры отложим на потом. Согласна?
Элла весело подмигнула и по-детски тряхнула кудрями.
Заказали обильную закуску, коньяк и шампанское. Элла пила шампанское, подливая для крепости понемногу коньяку. Раскраснелась, стала еще более привлекательной.
Джаз заиграл шумный танец, Иннокентий бережно повел Эллу.
— Я счастлива, милый! — шептала она, обжигая его щеку горячим дыханием.
— Я тоже, — Иннокентий прижался щекой к ее губам.
Певица исполняла песню, будто специально для них. В ней говорилось: «Мы с тобой случайно встретились, мы полюбили друг друга навечно. Жизнь стала светлей и радостней. Ничто не сможет нас разлучить».
Огни внезапно погасли, зал погрузился в полумрак. Тени танцующих расползлись по стенам.
Когда вернулись к столику, на эстраду вышли танцовщицы, под оглушительный грохот барабанов закрутили бедрами.
— Начинается мерзость, — с отвращением произнесла Элла, повернувшись спиной к эстраде. — Уйдем.
Он не стал отговаривать, и машина опять въехала в темень. За городом они съехали с дороги, к кустам.
— А теперь, почему ты сердит? — требовательно спросила Элла.
— Хорошо. Я не привык хитрить, скажу тебе все. Я решил ехать домой, на родину...
— А как же я? — вырвалось у Эллы.
— Подожди... Все по порядку. — Он волновался. — Так вот, смерть Григория... Потом газета с важной вестью. Не могу оставаться здесь, понимаешь? Нас было трое: я, Сергей и Николай... На чужбине теперь я один... Давай поженимся и уедем... туда, к нам.