Карверу было за пятьдесят, среднего роста, тучный, с угловатым лицом землистого цвета. Но особенно оригинальным был нос: бугристый, похожий на неочищенную картошку. Такое лицо, раз увидев, запомнишь на всю жизнь.
Карвер жевал резинку, сплевывал слюну под стол.
— Скажите, господин... как вас?
— Пронькин.
— Так, так, Пронькин... Скажите, господин Пронькин, вы давно живете в Германской Федеративной Республике?
И Сергею вновь пришлось вспоминать свою жизнь с самого дня призыва в Красную Армию и до поступления на работу к Гельмуту Шиммелю.
— Почему вы оставили лагерь «ди-пи»?
Пронькин подробно и откровенно изложил все, почему остался без жилья и работы.
Карвер внимательно выслушал и спросил:
— Вы коммунист?
— Нет.
— Были?
— Нет.
— Не сочтите за труд, перечислить своих знакомых. Ну тех, с кем были близки.
— С Иннокентием Каргапольцевым и Николаем Огарковым.
— Им тоже предложили оставить лагерь?
— Нет. Лагерь «Пюртен-Зет» расформирован, помещения переданы военному ведомству.
— От кого вам известно об этом?
— Так говорили все.
— Кто именно?
— Не помню.
— Придется вспомнить, господин Пронькин.
Карвер вышел из-за стола и стал грузно шагать по кабинету, заложив руки за спину.
— Придется вспомнить, — повторил он. — Мы должны знать, кто разглашает сведения о дислокации войск... Ваши друзья — коммунисты?
— Нет.
— Были?
— Не знаю.
— О друзьях обычно все знают.
Он стоял против Сергея, покачиваясь с носков на каблуки и обратно.
— Кто вас склонял к возвращению на родину?
— Никто.
— Вы не очень откровенны, господин Пронькин.
— Я говорю правду. Такое решение мы приняли сами с женой.
— А не скажете, из какой газеты вы узнали о предложениях СССР на сессии Генеральной Ассамблеи?
— Не помню. Фрау Хильда привезла ее из Регенсбурга, куда она ездила по своим делам.
— Кто такая фрау Хильда?
— Жена Гельмута Шиммеля, у которого я работаю.
— Он коммунист?
— Не думаю.
Карвер говорил по-русски с большим трудом, но слово коммунист выговаривал четко. Он снова уселся в кресло, громко высморкался и сплюнул. Его бугристый нос стал совсем сизым, а мешки под глазами выступили резче.
— Вы должны назвать нам, господин Пронькин, лиц, ведущих коммунистическую пропаганду среди «ди-пи».
— Я таких людей не знаю.
— Вспомните. Я не спешу... К сожалению, я вынужден задержать вас для выяснения личности.
— Но, господин капитан. Вот мои документы, они в порядке.
— Документы... Я не хочу вас обидеть, но документы нетрудно подделать... Я предоставляю вам время подумать и вспомнить обо всем, о чем вы не сказали сегодня...
По телефонному звонку Карвера явился рослый детина в форме американского солдата, с нашивкой на рукаве «Эм-пи» и, получив распоряжение, увел Пронькина, несмотря на его энергичный протест.