— Вот видишь, сколько здесь! — произнес он, похлопывая ладонью по книге.
— Это что, действительно наши люди?
— Чудак ты человек! Только чур, между нами. Почти все эти фамилии взяты из объявлений о разводах, напечатанных в русских областных газетах. — Петр Аркадьевич отвалился на спинку кресла, глубоко затянулся сигаретой. — По этим адресам мы рассылаем наши газеты, брошюры, листовки. Когда понадобится, называем своим покровителям кое-какие фамилии. Говорим, что это наши борцы...
— Скажите, — перебил Иннокентий, — а на самом деле там есть наши люди?
— О них знают только в «закрытом секторе» союза. Дело в том, что многие, кто сочувствовал нам здесь, забыли о нас, вернувшись домой. А мы их все равно еще считаем за своих!
— Значит, вроде мертвых душ Чичикова?
— Если бы не эти души, мы не получали бы ни цента! — сердито отозвался Гаремский.
В другой раз Петр Аркадьевич и Каргапольцев сидели в баре. Возвратясь к разговору, происходившему между ними в кабинете, Гаремский сказал:
— Когда сочиняешь заметку о положении в нашей стране...
— В какой нашей стране?
— В России, — спокойно ответил Петр Аркадьевич, не уловив насмешливого тона, — никогда не указывай фамилий. Конкретную статью легко проверить и опровергнуть. Припиши только, что называть фамилии мы, понятно, не можем, так как должны уберечь наших людей от репрессии. Логично, убедительно и, как говорится, комар косу не подточит.
— Есть еще один источник получения русских фамилий и адресов — филателистические журналы. Но эти фамилии идут в полцены, — откровенничал Гаремский. — Выдать эти фамилии за своих людей опасно: наши покровители могут разгадать, и все наше благополучие полетит к чертовой бабушке.
— Петр Аркадьевич! А литература доходит до тех, кому она адресована?
— Да, мы получаем ответы. Правда, некоторые наши адресаты оказались коммунистами-фанатиками: отсылают пакеты обратно. Да еще и ругаются. Такое, знаешь, казенное возмущение...
— А разве за переписку с заграницей там теперь не преследуют? — не унимался Иннокентий. Ему хотелось проверить свои сомнения. Гаремский хитро улыбнулся, сделал несколько глотков из кружки и многозначительно ответил:
— Мы прибегаем к небольшой хитрости: на конверты наклеиваются марки и ставятся почтовые штемпели Восточной Германии...
Такие беседы в течение двух месяцев велись изо дня в день. Петр Аркадьевич полностью доверял Каргапольцеву и, будучи по натуре болтливым и хвастливым, раскрывал перед ним всю подноготную Народно-трудового союза, существующего на подачки американской и других разведок.