— Эбби, если ты пытаешься что-то сказать мне, скажи, — резко проговорил он, прежде чем снова уставиться на море. — Я терпеть не могу ходить вокруг да около.
— Ах, как это странно! — ответила она противным голосом, боясь сорваться на крик. — А я всегда думала, что чем больше изощренности в игре, тем большее она доставляет тебе удовольствие.
— Не знал, что ты так подумала, — ответил Макс, глядя на нее через стол и едва сдерживаясь, пока официант расставлял тарелки с едой.
— Да, — ответила она, когда официант ушел. — Но я поняла, что ты предпочитаешь те игры, которые затеваешь сам.
— Скажи мне, пожалуйста, Эбби, — угрожающе начал Макс, — куда ты впишешь ту игру, в которую мы вместе играли прошлой ночью?
Не в состоянии придумать другого способа, чтобы выиграть время, побороть страх и взять себя в руки, Эбби засунула в рот большой кусок омлета и молилась, чтобы не подавиться. Она надеялась, что заставит его заплатить за ее униженную гордость.
— Эбби, я жду ответа, — сказал он тихо и угрожающе.
— Но он не будет слишком мудрым, — услышала она свой неестественно спокойный голос. — Я не думаю, что он тебе понравится.
— Попытайся, — прохрипел он, швыряя вилку, которой так и не прикоснулся к еде.
— Макс! Черт побери! Что ты о себе воображаешь? — сказала Эбби, и паника охватила ее с такой силой, что она почти перестала дышать. Ей хотелось произнести в свою защиту какие-то слова, спасти свою уязвленную гордость, но все превратилось в сплошную чепуху. — Ты считаешь, что тебе позволено играть в недостойные игры с любой женщиной, которая имеет несчастье оказаться на твоем пути! Но когда женщина платит тебе тем же, той же монетой, играет с тобой в ту же игру, в которую играешь ты, ты не можешь вынести это!
— Ты хочешь сказать, что сыграла со мной по моим правилам? — крикнул он, поднимаясь. — Ты… — Он умолк, опустился на стул и продолжил хриплым шепотом: — Эбби! Как ты можешь говорить о каких-то играх? Ведь ты же была девушкой!
«Я люблю его», — молча в отчаянии кричала она. В ней все ликовало, когда она думала, что он не может быть таким слепым и не заметить, какую любовь и как открыто она отдала ему!
— Да, я была девушкой, — ответила она и с вызовом посмотрела на него. — Я думаю, что не следует уделять этому столько внимания. И уж тем более не тебе.
Она никогда его не понимала. Он всегда смущал ее. Но никогда это непонимание не было таким сильным, как сейчас, когда она увидела его искаженное злобой лицо. Он стремительно вскочил, с яростью отбросил ногой стул и вышел прочь крупными шагами.