Дей одернул себя, вспомнив, что англичанка предназначена не ему. Но ведь не исключено, что Касим не захочет этой девушки, и тогда Джамилю ничто не помешает поступить по-своему, оставив ее себе. Только мысль о Шиле не укладывалась в это стройное рассуждение. Сколь бы редкостной красотой ни блистала англичанка, любил-то он все равно только свою первую кадин. Он понял это уже давно и именно тогда твердо решил больше не пополнять свой гарем. Эти двое попадут туда только если того захочет Касим. И так тяжело осознавать, что Шила не будет знать об истинных причинах их появления до его возвращения. Но уж тут ничего не поделаешь. О Касиме не должен знать никто, кроме Омара.
— Шахар, — произнес он вслух. — Луна. Это имя очень подойдет женщине с волосами, похожими на лунные блики. — Дей повернулся к главному евнуху. — Ее будут знать как Шахар, Хаджи.
— Нет! — совершенно неожиданно для него выкрикнула девушка.
— Нет?
— Не давай мне новое имя. Не оставляй у себя. Отошли назад к Хамиду Шарифу!
Джамилю этот всплеск эмоций показался забавным. Неужели она не понимает, что решения от нее не зависят?
— А почему я должен поступить так, как хочешь ты?
— Потому что я не хочу принадлежать тебе.
Глаза хозяина сузились, заставив ее еще больше побледнеть. Боже милосердный, неужели настала и ее очередь быть выпоротой? Разве она теперь не может даже говорить о том, что бы ей хотелось?
Но Джамиль сердился не на нее, а на себя. Он понял, что совершил ошибку, разрешив бить чернокожую девушку, хоть она и заслуживала наказания. Тогда он хотел преподать урок двум другим, а еще больше показать наблюдавшему за всем Касиму, как можно выйти из любой затруднительной ситуации и что окружающие сами быстро позаботятся об этом. Сейчас, однако, он видел и минусы. Эта женщина, например, вначале была послушной и тем самым подходящей для осуществления его задумки. Теперь она стала другой. Сомнений в том, что она его боится, не было, но даже страх не мог скрыть читавшееся в ее глазах осуждение. Касиму вряд ли понравится, что из-за необходимости наказать кого-то брат породил в этой девушке ненависть к нему. А Джамиль уже не сомневался, что Касим от нее не откажется. Не отрывая взгляда от англичанки, дей обратился к главному евнуху:
— Ей известно, кто я такой, Хаджи? Шантель, однако, опередила в ответе Хаджи-агу.
— Мне все равно, будь ты даже деем этого проклятого города, — сказала она твердо.
— Вы, англичане, странно обращаетесь со словами, всегда почему-то используете их больше, чем следовало бы, — произнес Джамиль, а затем с легкой усмешкой добавил: