Нет, нет, только не с Фаби! Никаких разборок!
– Пожалуйста, не наезжай на Фаби. Он тут ни при чем, я знаю.
– Знаешь? – раздражается Роберт. – Откуда такая уверенность?
– Он мой друг. И он обещал молчать.
– Как много у тебя, оказывается, дружков…
О нет.
Прикрываю рукой глаза. Это уже смешно! Ревновать к Монте!
– Что? – спрашивает он с оскорбленным видом.
Я вдруг начинаю смеяться. Звонко, от души.
– Что, мать твою, смешного?
Вытираю выступившие от смеха слезы и гляжу на него как на капризного, вздорного мальчишку. Надулся, напыжился, сейчас взорвется от злости.
– Фабио – гей.
– Я в курсе. И что?
– О, этого недостаточно?
– Нет.
Недостаточно? Как это? Я в недоумении.
– Ладно, проехали, – подытоживает Роберт, приняв беспристрастный вид. – С матерью я поговорю, только позже, – он обхватывает меня за шею, – иди ко мне.
* * *
После классного умопомрачительно-восхитительного утреннего секса в постели, а потом еще и в душе мы спускаемся вниз и готовим завтрак. Готовим – громко сказано. Скорее, переводим продукты и валяем дурака.
– Взбивай яйца, Бэйли! Ты слишком много болтаешь, я хочу жрать! – командует Эддингтон, расхаживая по кухне туда-сюда.
– Не могу, когда ты виляешь своей шикарной задницей перед моим носом, – в подтверждение своих слов, шлепаю его по заду.
Он весело смеется и сгребает меня в охапку.
– Маленькая извращенка. Что, хочешь уморить мужчину голодом и трахаться до посинения?
– Угу. – Согласно киваю.
Очумев от моей наглости, Роберт наклоняется и, простонав, тянется к моим губам. Показываю ему язык и начинаю вырываться.
– Нет, не отпущу. – Он стискивает меня сильнее, пытаясь поцеловать, я играючи уворачиваюсь.
Его брови взлетают вверх, на лице удивленное выражение.
– Поцелуй меня, немедленно!
– Вот пристал! – взвизгиваю я, вильнув подбородком. О, как же весело издеваться над ним. – Между прочим, это насилие, Роб!
– Ни хрена, – возражает он. – Ты переспала со мной уже столько раз, что я могу делать с тобой все, что пожелаю.
– Не можешь, пока я не дам согласие!
– Ты отказываешь мне в каком-то поцелуе? Как тебе не стыдно, несносная негодяйка!
Сжав мои ягодицы, он прижимает мои бедра к своим. Чувствую выпирающий бугорок на его ширинке и больше не хочу сопротивляться.
Обнимаю его за шею. Он расплывается в победоносной улыбке и коротко целует меня. Целомудренно, без языка.
И все?
Я разочарованно фыркаю.
– Хочу омлет! – заявляет он и отходит на безопасное расстояние. Хорошо, омлет так омлет! Беру веничек для взбивания.
– А ты что будешь делать, лентяй?
– Лентяй? По-моему, это я все утро «работал», а ты только стонала и заходилась в беспамятстве.