– Обалдеть… – Роберт бережно, как истинный коллекционер, достает гитару, тщательно рассматривает ее со всех сторон.
– Черт меня дери, «Гибсон Мемфис ES-295»[43]. – Он только что не присвистывает.
Ему нравится, нравится!
Я облегченно выдыхаю.
– Эта штука стоит десять тысяч долларов. – Он отрывается от гитары и смотрит на меня в упор.
– Вообще-то 8400.
– Охренеть. – Он качает головой. – С ума сошла, такие суммы на меня тратить?
Что?
– Это же «Скотти Мур»!
– Я знаю, но какого хрена?
Вот дерьмо! Он злится?
– А ты какого хрена платишь мне такую зарплату?
Роберт откладывает гитару на постель и встает.
– Это другое дело. Я могу себе позволить.
Ах, вот как?
– Я тоже теперь могу себе позволить, ясно? – справедливо подмечаю я, поймав на себе его косой недовольный взгляд.
– Хорошо, с этим я разберусь.
С этим?
До меня вдруг доходит, что он имел в виду.
– Только попробуй вернуть мне деньги! – Забывшись в споре, я взмахиваю руками и случайно роняю одеяло.
Роберт опускает глаза на мою грудь, по его лицу расползается озорная усмешка. Я краснею и прикрываюсь.
– Ну, не стесняйся. Они такие милые…
Черт.
Показываю ему средний палец и насупливаюсь.
– Ты что, обиделась? – изумляется он.
О, это еще мягко сказано!
– Я думала, тебе понравится мой подарок… но ты умудрился все испортить. – Смотрю на свои ногти.
– Мне очень нравится. Я даже не знал, что они продаются, давно не ходил по магазинам. И я впечатлен, что ты ухитрилась найти такой редкостный экземпляр.
– Из всех твоих гитар я запомнила только «Гибсон», – рассказываю я, – а когда продавец сказал, что в названии фигурирует «Мемфис», то…
Роберт смущенно опускает ресницы. Ему действительно неловко, что я потратилась на него, это противоречит всем его правилам. Я должна разрядить обстановку.
– Я купила ее не для того, чтобы тебя «умыть». Хотела порадовать, только и всего. Плюшевый мишка вряд ли пригодился бы тебе в обиходе.
Усмехнувшись, он садится на кровать с моей стороны.
Мы долго смотрим друг другу в глаза, я пытаюсь понять, о чем он думает, и терпеливо жду, когда он заговорит.
– Короче говоря, – он возвращается к своему привычному командирскому тону, – гитара обалденная, но я все-таки открою на твое имя карточку и положу эти деньги на счет.
– Т…
– И не вопи. – Он предостерегающе поднимает ладонь. – Так надо.
– Все, мне надоело! – прикрикиваю на него я. – Делай что хочешь! Только заруби себе на носу – я не потрачу ни цента из того, что ты мне вернешь, понял?
Я снова краснею, но теперь уже от злости, а его, похоже, забавляет моя реакция. Еле улыбку сдерживает, гад.