– Риз, кажется, сердится на меня, – говорю я, когда мы пристраиваемся к очереди.
– Сердится? Она просто беспокоится.
Черт, значит, они сплетничали обо мне.
Я начинаю злиться.
– Ага, беспокоится, что ее многоуважаемый сын связался с простушкой, а не с фифой вроде Жаклин Александер.
– Дочь банкира? – Фабио хмурится. – А она при чем?
– Я видела, как Риз любезничала с ней, – объясняю я, – Жаклин раньше встречалась с Робертом.
– О, куколка, мало ли с кем он встречался? – Его пренебрежительный тон меня капельку обнадеживает. – Дело не в ней или каких-то там предрассудках. Риз переживает за тебя.
– Ну, это она так говорит, а на самом деле…
– На самом деле от ее старшенького одни неприятности! – раздраженно заканчивает Фабио, подойдя к кассе. – Пожалуйста, большой карамельный фраппучино и один брауни, – диктует он, затем поворачивается ко мне: – Кэт?
– Э-э… – пытаюсь сообразить, – эспрессо и пончик с сахарной пудрой.
Кассир пробивает чек, Фабио, как истинный джентльмен, расплачивается, и мы садимся за столик.
– Риз просила тебя поговорить со мной, да?
– Да, – честно признается он, – но я не собираюсь тебя отговаривать. Просто скажи, ты любишь его?
Заливаюсь краской и стыдливо отвожу глаза.
– Ясно, – хмыкает он. – Настолько сильно, что готова зайти еще дальше?
Дальше?
– Куда уж дальше?..
– Не знаю. Замужество, дети, совместная старость, один стакан для зубных протезов…
Мы смеемся.
– Об этом можно только мечтать. – Я печально улыбаюсь, а Фабио, напротив, становится очень серьезным.
– Ты бы вышла за него?
– Он бы никогда не предложил, – пожимаю плечами. – К тому же я видела, какую красавицу он собирался взять в жены.
– А, Мануэла…
Я взволнованно вскидываю голову.
– Мануэла?
– Мануэла Гарсиа. Девочка и впрямь была красавицей.
Была?
– Почему в прошедшем времени?
Фабио оставляет в покое свой брауни и отвечает мне, как бы нехотя.
– Она умерла.
Я задерживаю дыхание, чувствуя, как кровь отлила от лица. Не может быть… умерла?
– Как…? – выдыхаю я.
– Разбилась на машине… несчастный случай. – У Монте такой вид, будто он говорит о бронзере, а из меня словно вышибли дух. Такого поворота я не ожидала.
– Поэтому они не поженились… – растерянно шепчу я, путаясь в мыслях.
– Кэтрин, дело прошлое. С тех пор прошло лет пять или около того.
– Она была молода… сколько ей было?
– Двадцать два или двадцать три… я не изучал ее биографию, но можешь поискать в Интернете. Она работала моделью.
Гляжу на нетронутый пончик и медленно перевариваю информацию.
– Вижу, ты в шоке.
Я киваю.
Нет, я не в шоке, я – в ужасе! Оказывается, Роберт – любовь всей моей жизни – практически вдовец! Моя несчастная голова наливается свинцом, руки холодеют. Черт его дери, вся эта чушь про ревность – полнейший бред! Он не заводит серьезных отношений не потому что ревнив, а потому что не может забыть Мануэлу. Потому что по-прежнему любит ее.