— Нет, Господин, я не вещь. Я — рабыня.
— Ляг на спину, руки раскинь в сторонах, ладони рук разверни к лунами Гора, — приказал я ей.
— Да, Господин.
— Подними левое колено. Ещё немного. Вот так, — управлял я её телом.
— Да, Господин.
Я стоял и смотрел вниз на неё.
— Я теперь лежу выставленная перед Вами, как рабыня, Господин.
— Это соответствующе и надлежаще для тебя? — спросил я.
— Да, Господин.
— Почему?
— Поскольку я — рабыня.
— Ответ верный и подходящий, — похвалил я девушку.
— Да, Господин.
— Действительно ли Ты — новая рабыня?
— Да, Господин.
— Этот ответ является неверным, — огорошил я её.
— Господин? — не поняла рабыня.
— Единственный смысл, в котором Ты — новая рабыня, — объяснил я, — состоит в том, что раньше твоё рабство не было юридический оформлено.
— Господин? — она всё ещё не понимала.
— В течение многих лет Ты уже была рабыней, только такой, на кого право собственности пока не было должным образом оформлено, всего лишь формальность, недавно исправленная на Горе.
Она смотрела на меня снизу.
— Это — то, что, уже давно, признала твоя тетя, — говорил я, любуясь распростёртой передо мной рыжеволосой рабыней, — хотя, возможно, она сделала это не вполне осознанно. Это, было признано ещё более ясно твоей бывшей начальницей, женщиной-руководителем. Она одевала тебя, и обращалась с тобой, как если бы Ты в действительности была рабыней, не так ли? — задал я ей вопрос, на который мог быть только один ответ.
— Да, — сказала девочка, сердито.
— Да?
— Да, Господин.
— Я думаю, несмотря на другие возможные соображения и преимущества, которые, могли быть вовлечены в её линию поведения по отношению к тебе, мне совершенно ясно, что она пыталась быть доброй к тебе, она пыталась пояснить тебе, кем Ты была на самом деле, пытаясь поощрить тебя средствами верными для твоей собственной природы.
— Возможно! — сказала девочка, всё ещё сердито.
— Тебе нравится красивая одежда, не так ли? Любишь быть привлекательной для мужчин.
— Да, Господин!
— На Горе, в противоположность Вашему миру, порабощать рабынь — это общепринятая практика.
Она сердито посмотрела на меня.
— Тебя уже заклеймили и поработили на Горе, не так ли?
— Да, Господин.
— Почему, как Ты думаешь?
— Поскольку я — рабыня? — спросила распростёртая передо мной девушка.
— Да, Ты рабыня!
Она сердито отвернула свою голову в сторону.
Я смотрел на неё. Она была необыкновенно изящна и красива. Я не сомневался, что Грант сможет сторговать за неё пять шкур желтого кайилиаука.
— Смотри на меня, Рабыня, — приказал я.
Она быстро перевела на меня свой взгляд.
— Да, Господин.