— Это — одежда свободной женщины или рабыни? — спросил аукционист у толпы.
— Рабыни, — кричали мужчины. — Снимай их!
Гореане, вероятно, расценили их как предметы одежды рабыни из-за их гладкости и привлекательности. Также, плиссированный тип подола платья позволял ему свободно двигаться и виться вокруг её бёдер, если бы она двигалась определенным образом. Кроме того, нижние части икр и её симпатичные лодыжки не скрывались платьем. То, что она носила, одежду рабыни, вероятно, так же, было расценено толпой, из-за полной прозрачности покрытий на её ногах, а уж её обувь столь небольшая и красивая, с черными ремешками на лодыжках, была такова, что любой гореанин вам скажет, что это может одеть женщина, сама просящая об ошейнике.
— Она прибыла к нам одетая во всё это, — заявил аукционист. — Я, признаться, сам ещё не видел её.
— Ну так, давай посмотри, заодно и мы увидим, — выкрикнул кто-то.
— Мне самому, интересно, так ли она хороша, — продолжал заводить толпу аукционист.
— Начинай! Начинай! — ревела толпа в нетерпении.
— Конечно! — рассмеялся аукционист. После чего подошёл к временно оставленной девушке и, приподняв веревки на её лодыжках, расстегнул узкие, окружающие лодыжку ремешки босоножек. Затем снял их с её ног, и, сжав пару вместе в своей правой руке, поднял вверх.
— Отметьте эти ремни, — призвал он. — Кажется, мы знакомы с такими ремнями. Не так ли Джентльмены?
Кое-кто из мужчин засмеялся. Они напоминали тонкие гибкие ремешки, скрепленные пряжкой, подобными частенько связывают запястья и лодыжки рабынь, прежде или во время как мужчина использует девушка для своего удовлетворения.
Он вытянул большой, нож с треугольным лезвием из украшенных бусами ножен на его поясе, срезал ремни и верх туфель и избавился от них, швырнув в огонь, пылающий медном чане рядом с ним.
— А у неё очень симпатичные ступни, — сказал он. После чего вернул в ножны свой кинжал, и схватил нитку жемчуга, украшавшую горло девушки. Она вскрикнула от неожиданности и боли, когда он срывал украшение с её шеи.
— И шея у неё тоже симпатичная, — отметил он, оттягивая её голову назад за волосы.
— Да, — прокричал человек из толпы, соглашаясь с мнением работорговца.
Он отпустил её волосы, и вышел вперед, снова обратившись к толпе.
— Несомненно, какой-нибудь хозяин, найдёт что-то более подходящее, во что можно заключить эту прекрасную шею, чем нитка жемчуга, — размышлял он, всё больше распаляя толпу.
В павильоне хохотали.
— Ну что дальше, — продолжал аукционист, снимая жемчуг с нитки и рассматривая, — Я тут проверил этот жемчуг. Он ненастоящий. Она носила поддельный жемчуг.