За горными поворотами послышался гул, эхо перекладывало со склона на склон рокот невидимых моторов. Гул усилился, и на дороге, чуть размытые жаром, показались два бэтээра с задранными вверх пулеметами. Солдаты в касках сидели на броне, поглядывали на вершины. Бэтээры, прошли, выбрасывая из кормы копоть; за ними прокатил грузовик с открытыми бортами. Двуствольная зенитная установка чертила небо над вершинами, была готова открыть огонь вертикально вверх, подавляя засады стрелков. Затем потянулась колонна, тяжелая, шумная, разрывая воздух. Зеленые грузовики с цистернами, по которым пролегли вязкие черные потеки. Боковые окна кабин были занавешены бронежилетами, и водители, голые по пояс, крутили баранки, ослепнув от солнца и жара. Двадцать «наливников» прокатились вниз по ущелью, в долину, где их поджидали танки и боевые машины, ведущие бои в кишлаках и больших городах. Колонну замыкала еще одна спаренная зенитка и бэтээр с приспущенным передним баллоном, который равномерно шлепал по бетону.
Ротный смотрел на колонну, на картонные и фанерные надписи за стеклами грузовиков, на которых водители писали названия родных городов. Передал сообщение в штаб комбату и ротному на соседней заставе, что колонна благополучно прошла.
Некоторое время было тихо, дорога оставалась пустой, только на бетоне чернели жирные мазки от резины. Снова послышался шум, надвинулся из-за горы, и из этого шума проявилась колонна. Снова бэтээры и зенитка. Следом грузовики с тяжелыми, крытыми брезентом кузовами, в которых лежали ракеты для установок залпового огня, снаряды для вертолетов и гаубиц, авиационные бомбы и взрывчатка. Грузовики шли быстро, брезент пузырился. Груз ракет и бомб поджидали в долине «ураганы», «вертушки», штурмовики и дальнобойные гаубицы. Нападения на такие колонны были особенно разрушительны и опасны. Взрывы грузовиков выкалывали в скалах черные ниши, и вся колонна, детонируя, взлетала на воздух.
Колонну замыкала зенитка, и голова стрелка была обвязана красной косынкой.
Ротный передал сообщение о благополучном прохождении колонны. Смотрел, как скрывается за поворотом зенитка и красная косынка стрелка. Шоссе опустело, но над бетоном продолжали лететь вслед за колонной незримые духи. Это были духи войны. И ротный внезапно с похолодевшим сердцем вдруг подумал, что он будет убит на этой войне. И духи, летящие над дорогой, – это духи его будущей смерти.
Петр проводил друзей на утренний автобус, и Левушка обнял его и перекрестил, а Натан поцеловал своими мокрыми горячими губами. Они укатили, неся в себе выпитые накануне звезды. Суздальцев возвращался домой и увидел, как с крыльца сбегает Николай Иванович – кособокий, торопливый, несчастный, в расстегнутом ватнике, в неуклюжих валенках. Он пробежал мимо Суздальцева, что-то бормоча, не отвечая на приветствие. Вбежал на свое крыльцо, исчезая в сенях. Суздальцев, войдя в избу, увидел тетю Полю, необычайно возбужденную. Она уже была в своей замшевой шубейке, хватала какие-то флаконы, цветные нитки, бумажки, срывала с печи пучки сухих трав.