Третий раненый был в сознании. Голый по пояс, с неловко забинтованным плечом, в которое косо угодил сердечник, с широкоскулым лицом, сплошь покрытым крохотными ранками и царапинами. Он смотрел из-под белесых ресниц на командующего, который наклонился к нему и спросил:
– Ну, как, сынок? Больно?
И парень, услышав это отцовское, полное сострадания «сынок», вдруг раскрыл дрожащие плачущие губы и ответил:
– Больно.
И вид этого некрасивого, плачущего, страдающего лица переполнил сердце командующего таким состраданием, чувством вины и беспомощностью, что он поспешил выйти из лазарета на солнце, боясь, что подчиненные увидят его минутную слабость.
Тут же, среди разрушенных взрывами стен стоял танк. Заправщик качал в бак горючее, рокотал и сотрясался резиновый шланг. Солдаты передавали танкистам в люк снаряды, цинки с пулеметными лентами. Командир танка, сутулый, коричневый от солнца, от пороховой гари, от танковых масел, стянув шлем, сидел на корточках у гусеничных траков. Командующий обратил внимание, что лобовая броня танка была утыкана стальными сердечниками, которые при попадании застревали в броне, не пробивая ее, топорщились, как щетина.
Из-за соседней горы, огибая склон, доносились редкие выстрелы танковой пушки.
Танкист при появлении командующего встал, приложил руку к ребристому шлему.
– Какая обстановка? – спросил командующий.
Танкист, не зная командующего в лицо, рассматривал его полевые зеленые генеральские погоны, еще не вылинявшие на солнце. При виде почтительных командиров полка и дивизии он постарался придать своему сиплому усталому голову бодрые интонации:
– Танками их не возьмешь, товарищ генерал-лейтенант. Чтобы попасть в пещеру, ствол задираешь, как у зенитки. Снаряд не уходит вглубь, ложится у входа. А они пулеметы оттаскивают, и им хоть бы хны. Вот если бы вертолеты пустить и с воздуха в пещеры НУРСы вогнать, вот это было бы дело.
– Давайте сюда бэтээр. Поедем на передовую, – приказал командующий. Командир полка побежал выполнять приказания, на бегу подзывая к себе транспортер.
Бэтээр осторожно огибал гору. Командующий сидел в люке, чувствуя давление ветра в лицо, горячего и сухого, дующего с горы, и сочного, влажного, долетавшего с зеленой реки. Комдив сидел в командирском люке, посылая вниз, в глубину машины, команды водителю. Комполка уперся ногами в скобу, ухватившись за ствол пулемета.
Они обогнули склон, и им открылась другая гора с плоской вершиной. У вершины виднелись пещеры, похожие на звериные норы. Там, незримые, укрывались крупнокалиберные пулеметы, ведущие обстрел дороги.