Оказалось, что 'ювелирка' была пятой частью клада, попадались и сугубо мужские украшения. Толстые цепи, массивные перстни с камнями и без, был даже какой-то полуметровый жезл, покрутив его в руках, я случайно обнаружил, что в нём спрятан довольно длинный стилет.
- Деду подарю всё равно 'десятину' надо отдать, вот этот жезл, и десятую часть монет. Кстати, а ведь доглядчик, к деду на доклад должен сплавать. Доложиться, мол так и так, внук клад нашёл.
- Дядьку ко мне,- бросил я фразу за дверь, будучи уверен, что её услышали и исполнят и через некоторое время пришёл мой советник и учитель. Мы вышли на улицу, и я вполголоса поделился своими мыслями.
- Сей час же поставлю дозорных вдоль берега, изловим мы наушника боярич, никого же ты в крепость не засылал гонцом.
- Сделай это, и жди меня у себя, поглядим, чего нам досталось от варягов. Я вернулся в дом, дядька бегом отправился выполнять приказание.
- Ну что Солнышко? Выбрала себе чего?
- Вот это тебе, Любава отодвинула в мою сторону цепь в палец толщиной, и это тебе в туже сторону три массивных перстня. Это мне, небольшая кучка серёжек, браслетов и колец. Это тёте, кучка значительно меньше, а вот это не знаю куда.
- Зато я знаю! Неси короб, и высыпал оставшуюся бижутерию в принесённый короб, добавив пару горстей монет. Это твоё, будут у нас дочери, им подарим. Ты же говорила три дочери. Где они?
Любава опустив очи, ответила,- так непразна я, рожу, как и обещала, только не всех сразу.
- ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ СИЛА! И её апостолы, ВОЛЬТ, АМПЕР И ОММ! От осознания того что скоро я стану отцом перехватило дух. Я нежно взял на руки Любаву, отнёс её на кровать, осыпая поцелуями и чего-то ей там бормоча, успокаивая и поглаживая.
- Тётя сказала, что нам нельзя теперь любить друг друга, ребёнок испугается. Но у меня есть сёстры, тётины дочки, ты молодой и сильный мужчина, твоя кровь бурлит, ей нельзя застаиваться. Возьми их, они тоже красивые и молодые. Если они родят от тебя, то их и детей возьмут в любой род с почётом и удовольствием.
- Вот это новость! И сколько их, спросил я не без задней мысли. А что? Парень я действительно молодой, кровь бурлит, застаивается по утрам в одном месте, а тут оказывается свободные нравы, и жена не против. Ну, кто бы устоял? Нет, я боролся! Я прикладывал все силы! Я запрещал себе даже думать об этом. Но морда трещала, расплываясь от предчувствия удовольствия и исполнения желания любого нормального мужика, кувыркнуться хоть разок в султанском гареме. Нет?
- Четыре,- Любава показала мне ладошку с растопыренными четырьмя пальцами.