В горшке, стоявшем на очаге, громко забулькало. Вкусно пахнувший пар стелился под низким потолком землянки. По другую сторону очага зашевелился Као. Ему приснилось, что чудесно пахнувший кусок жирного оленьего мяса убегал от него. Као никак не мог его догнать. Он потянулся за ним и проснулся от резкого движения.
Наяву он почувствовал тот же восхитительный запах. Приподнявшись, мальчик увидел гуся, варившегося в горшке, и сидевших у огня мать и Ау большого охотника, которого Као помнил с тех пор, как помнил себя и на которого он обязательно будет похож, когда вырастет. Маленькими руками он потянулся вперед - он сам не знал, к горшку с гусем или к Ау, - и счастливо засмеялся.
ГЛАВА 8
Наконец наступила долгожданная весна. Высоко в сиявшем небе затрубили почти невидимые людьми журавли. Это был верный знак, что вот-вот прилетят бесчисленные стаи всякой птицы. И вправду, уже к вечеру на вскрывающихся ото льда озерах слышалось деловитое кряканье уток, громкое гоготанье гусей. Заглушая эти звуки сотней других, на большие полыньи спускались все новые и новые стаи. Держась в стороне от этой шумной сутолоки, проплывали парами важные, молчаливые лебеди. Нельзя было узнать еще совсем недавно по-зимнему угрюмых, безмолвных озер. На каждой льдине, на каждом свободном клочке воды, на скалах, по берегам кипела жизнь.
Большой гусь на склоне Священной скалы был теперь тоже не одинок. Льок выбил рядом с ним лебедя и трех уток. Чтобы охота была удачной, молодой колдун каждое утро метал в них дубинку. А так как охота и впрямь была удачной, никто не сомневался в пользе нового колдовства. Только Лисья Лапа качала головой. Разве в прошлую весну меньше было дичи? Но вслух она не смела ничего сказать. Измученным долгой голодовкой людям хотелось верить в силу нового колдуна, в его крепкую дружбу с духами. Обрадованные обилием еды, они славили Друга охотников, милостивого горбуна Роко.
В первые дни охотники не пропускали ни одной птицы и поедали даже жесткое мясо гагар. Потом они начали охотиться с разбором. Куда бы ни ступила нога охотника, всюду кишела дичь! Над озерами и озерками, от болотистых кочек до тихих стариц Выга и его притоков стоял стон от тысяч птичьих голосов. В воздухе и на воде, по болотам и вдоль берегов взлетали и камнем бухали в воду, перелетали с места на место, дрались и суетились неисчислимые стаи птиц.
Теперь всем было много дела! Охотники, не чувствуя холода, без устали били гусей, добычу более ценную, чем суетливая мелочь утиных стай. Убитую дичь сносили к условленным местам, откуда мальчишки перетаскивали ее в стойбище.