А Федя и Симочка в это время шагали по главной улице в самом прекрасном расположении духа. Симочка показывала Феде город. Город был большой и красивый, гораздо больше деревянного северного городка, в котором Федя иногда бывал с бабушкой. Все дома здесь были каменными, тротуары тоже. Улицы усажены деревьями, о которых Федя и не слыхал‑то до сих пор ничего. Но пока что он удивлялся только названиям деревьев — катальпы, каштаны. Были они голые, серые, некрасивые. Федя пожалел, что не растут здесь вечнозеленые ели и сосны.
— Посмотришь, какими эти деревья весной будут, — пообещала Симочка.
Солнце, яркое не по–зимнему, подсушило тротуары. Федя расстегнул свое теплое, на меху, пальтишко, сдвинул на самую макушку треух.
— Весна, что ли, начинается?
Действительно, совсем не по–февральски голубело высокое ясное небо; не по–февральски зеленела молодая трава в скверах, где совсем еще недавно лежал снег.
В феврале — весна! Но Симочка утверждала, что здесь такая зима. Скоро опять выпадет снег и через несколько дней обязательно растает. И так будет еще не раз. Настоящая весна придет в конце марта, может быть, в начале апреля. Тогда совсем потеплеет и зацветут фруктовые деревья. Это так красиво, что Симочка не может передать. Лучше пусть Федя посмотрит сам. Федя кивнул.
Они зашли в сквер, и Симочка показала Феде маленькие почки на розовых кустах. Кустов было много, и Симочка пояснила, что здесь растут всякие розы: красные, белые, даже чайные. Они уселись отдохнуть на скамью, нагретую удивительным февральским солнцем. Симочкины ноги повисли в воздухе — не могли достать до песчаной дорожки, на которой стояла скамья. А Федины достали. Он снял треух и пригладил пышный чуб. Солнечные лучи сейчас же запутались в его каштановых волосах, и, наверно, от этого весь он был розовый и сияющий.
Симочка сидела и болтала ногами, сколько хочется. Потом стала рисовать человечков на песке носком маленькой черной калоши. Вдруг она вскочила!
— Пошли на Кубань?
Федя с сомнением взглянул на нее: кажется, они далеко ушли от дома. Но если эта Кубань недалеко…
Симочка наморщила лоб, усиленно вспоминая дорогу на реку. Дело в том, что она еще никогда не ходила туда без мамы. Если бы пойти на Кубань от дома, она без сомнения нашла бы верный путь. В какую же сторону все‑таки повернуть?
Пока Симочка раздумывала, Федей все больше и больше овладевала тревога. Отец просил сына не ходить по городу без старших. Сын обещал… и не выполнил. А может быть, Серафиму можно считать старшей?
— Сима, тебе сколько лет?
Ей было десять лет, и была она ровно на полгода… младше его. Он почувствовал себя совсем виноватым и сказал, что надо скорее идти домой. Тамара Аркадьевна, наверно, тревожится.