Время шло. Никто не приходил. Тамара Аркадьевна тревожно советовалась с матерью: не поехать ли ей тоже на вокзал?
— Разъедетесь, — уверенно сказала мать, —Вы — туда, они — сюда.
Тамара Аркадьевна предложила гостьям чаю. Но Симочке ясно было, что делает она это из вежливости: даже не дослушав отказа матери, опять отошла к окну.
Звонок раздался неожиданно. Тамара Аркадьевна вздрогнула, растерянно взглянула на мать, а та уже спешила открыть дверь. В переднюю занесенная снегом вошла Анна Васильевна. Она не удивилась, увидав Серафиму и ее мать.
— Нашелся? — спросила учительница вместо приветствия.
Тамара Аркадьевна кивнула и передала рассказ матери. Симочка отряхивала Анну Васильевну от снега и хорошо видела, как она помрачнела. И когда ее строгие глаза с явным осуждением остановились на Тамаре Аркадьевне, Симочке показалось, что та сейчас расплачется.
Но никто не расплакался. Анна Васильевна сказала:
— Что ж стоять да у моря погоды ждать! Пойду им навстречу.
— В такую метель? Да вы их и не найдете. Они могут трамваем, могут троллейбусом… — несмело возразила Тамара Аркадьевна.
Но учительница все равно пошла. В дверях она вдруг повернулась.
— Я к вам еще приду, — сказала она Тамаре Аркадьевне. — Завтра.
Симочка с матерью пошли вместе с Анной Васильевной. Метель утихала. Лишь время от времени ветер, набравшись сил, дунет, поднимет снежную пыль, бросит в лицо прохожим и сникнет. На темно–синее небо из‑за облаков медленно выплывала тусклая луна.
Около дома они увидели Максима.
— Федор нашелся! — крикнул он еще издали. Тут же на улице Максим подробно рассказал, как увидел Федю на площадке вагона.
Максим бежал по перрону от вагона к вагону, поспешно разглядывая пассажиров в окнах, в тамбурах. Он пробежал уже половину состава, как поезд тронулся. Максим остановился, отчаявшись найти Федю, провожая глазами проходившие мимо вагоны. Улыбались за окнами проплывавших вагонов дети. Вытирала глаза платочком девушка, стоявшая на верхней ступеньке одного из вагонов, а парень бежал рядом и махал ей шапкой. В ту секунду, когда шестой вагон поравнялся с Максимом, за плечом проводника мелькнуло Федино заплаканное лицо.
— Федор! — заорал Максим и побежал за вагоном. — Федор, стой! Куда ты?
Федя его не слышал. Максим сразу отстал — поезд набирал ход. Тяжело дыша, Максим оглянулся, в отчаянии закричал:
— Николай Егорович! Да где же вы?!
— Здесь я, — отозвался Горев, выбегая из темноты.
— Федор уехал! Он в шестом вагоне. Я видел!
Последние слова Максим крикнул Гореву в спину. Мимо проходил последний вагон. Горев на ходу вскочил в него.