- Карен, прошу тебя! - нетерпеливо произнесла Сара.
Карен нехотя дала ей адрес.
- Спасибо, спасибо, - поблагодарила Сара. - Я перезвоню.
Рафаэль остановился в небольшом, но чрезвычайно престижном доме в Белгравии. Нервно откинув со лба влажные волосы, Сара вошла в лифт. Взволнованная, разгоряченная, она напрочь потеряла свое обычное холодное самообладание. С некоторым опозданием она задумалась о том, что будет говорить Рафаэлю, и даже засомневалась в правильности своего поступка. Пожалуй, безрассудно было идти на поводу желания незамедлительно его увидеть. Двери лифта открылись, заставив ее вздрогнуть. Сара неуверенно пошла по покрытому мягким толстым ковром коридору, прислушиваясь к нараставшему внутри нее дурному предчувствию - ей было все труднее заставить себя идти вперед.
В нише перед дверью стояла ваза с прекрасно аранжированными цветами. Неужели эта квартира принадлежит Рафаэлю? Или он ее просто снимает? Как бы то ни было, она резко отличалась от тех, в которых они когда-то жили. Сара вытерла влажные ладони об элегантный синий жакет и прямую юбку. Рафаэль ненавидит синий цвет. Нахмурившись от этого невольного воспоминания, она позвонила.
Когда она надавила на кнопку во второй раз, дверь резко открылась, и перед ней предстал сам
Рафаэль. Он, видимо, только что натянул на себя белую шелковую рубашку, и волосы у него были еще влажными и взъерошенными после душа. На густых черных волосах, покрывавших его мускулистую грудь, еще сверкали маленькими кристалликами капельки воды. Сара бессознательно отвела взгляд от белевшей под волосами кожи. Во рту у нее пересохло, а по спине побежали мурашки. Наконец, взяв себя в руки, она посмотрела на него.
Сверкающие золотистыми искорками глаза скользнули по ее напряженному лицу, и от них не укрылся молящий блеск ее аметистовых глаз. Все его красивое тело напряглось, чувственный рот упрямо сжался. Чувственный... да, эти, словно искусно вылепленные, со страстным изгибом губы необыкновенно чувственны. Какие-то неприличные мысли непроизвольно пронеслись в голове Сары, ей стало нехорошо, и ее даже бросило в жар. Она была в замешательстве, а продолжающееся молчание еще больше ее смущало. Она и не знала, что Рафаэль может молчать. Это настораживало.
- Мне надо с тобой поговорить.
Это прозвучало больше как просьба, чем прелюдия зрелого признания, которое она собиралась сделать.
Он мягко отступил в сторону, выражая движением, хотя и довольно сдержанно, свое согласие. Слова здесь были излишни. Враждебность, исходившая от него, и без того была достаточно ощутима.