Дарт с облегчением обнаружил, что Нефи предусмотрительно высушил его бриджи и надел на него. Также его облачили в рубашку и мундир.
– Много мы проехали? – спросил Дарт, натягивая сапоги.
– Добрых двадцать миль. Сегодня уже вторник. Было холодно, и мы очень быстро ехали.
– Боже правый! Почему же вы меня не разбудили?
– В этом не было нужды, – благодушно ответила Лидия. – Никогда не надо будить малыша или утомленного мужчину.
Дарт усмехнулся и спрыгнул из фургона на землю. Он увидел, что его конь идет рядом, привязанный за поводья.
– Хоть убейте, не могу понять, как вы ухитрились остаться старой девой. Кто-нибудь давным-давно должен был вас подцепить.
Лидия рассмеялась.
– Майор, это был мой добровольный выбор. Только никому об этом не рассказывайте, а то еще перестанут меня жалеть.
Дарт сел на коня, повернул его и остановился в нерешительности. О последних минутах переправы у него остались туманные воспоминания, единственное, что он довольно отчетливо помнил, – это как Полли пыталась спасти девочку Спенсеров. Он мог вспомнить собственный ужас, ощущение, что может потерять все, что когда-либо было ему дорого. Он помнил, как бросился в ледяной поток, помнил собственное облегчение, когда ему удалось схватить Полли и они прильнули друг к другу, задыхающиеся и изможденные.
Дарт невольно сжал губы. Он вспомнил ее презрительные слова, что ей противно находиться с ним рядом, когда все могут это видеть. Она реагировала совсем по-другому, чем когда он спас ее из коррингтонской бакалейной лавки. Тогда, под покровом темноты и без свидетелей, она добровольно и охотно покорилась ему. Он вспомнил собственное острое чувство горечи, желание ранить ее, причинить боль. А потом она отпустила веревку, и ее понес поток, а он подумал, что она утонула.
Когда он пытался ее поймать, поднять над поверхностью воды и вытащить на берег, время, казалось, растянулось в целую вечность. Мисс Полли Керкем обязана ему жизнью, вот только он сомневался, что она будет ему благодарна. С его стороны разумнее всего было бы не обращать на нее внимания, вести себя так, словно ничего не произошло. Как если бы сердитые слова не были сказаны. Дарт сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Может, оно и разумнее, но он не станет так поступать, он должен с ней поговорить. Желание увидеть ее снова было непреодолимым. Весь напряженный, он поскакал к фургону Марриотов. Полли сидела на козлах, вернее, ненадежно примостилась на краешке деревянного сиденья, на котором сидели Том и Джосая.
Полли покраснела в ту же минуту, когда увидела, что майор вылез из фургона Лидии Лайман.