Моя многолетняя подруга Янечка Вильк, следом за которой я отправилась учиться на геологический, быстро осознала, что профессия геолога — это не романтика у костра, а довольно скучный сбор образцов, описание, обмер, расчеты, что математики в этой профессии куда больше, чем романтики, как, собственно, и тяжелого физического груда.
Студенты поют всегда и везде, особенно студенты-геологи, для которых песня под гитару у костра непременный атрибут, но в тот раз уже на четвертом курсе я рискнула спеть свою песню на стихи Юлиана Тувима. Тувим — национальный герой Полыни, наверное, не найдется тех, кто бы не любил его стихи, поляки, да и многие европейцы знакомятся с ним по детским стихам, кто не знает его «Овощи»?
Тувим утверждал: «Брось везунчика в воду — выплывет с рыбой в зубах».
Это обо мне. Мои самодеятельные песни на стихи Тувима были самодеятельными в высшей степени, но спеть их хотелось так сильно, что я рискнула сделать это на студенческом вечере. Меня не выгнали со сцены только потому, что пожалели, слушатели ждали рока, ради которого собрались, а туг вышла долговязая девица и, страшно смущаясь, пропищала что-то, с трудом справляясь с волнением.
Редких аплодисментов с трудом хватило до моего обратного путешествия за кулисы, хорошо, что у меня длинные ноги и широкий шаг, а еще, что сцена небольшая и я почти бежала.
За кулисами почти залилась слезами, обидно было не за себя — за Тувима. И хотя Янечка утверждала, что студенты просто ничего не поняли, я ругала себя за то, что так испортила своим неумелым пением прекрасные стихи. Юношеский максимализм твердил, что после «провала» мне не следует и рта раскрывать при людях, не то что выходить на сцену.
Я не была совсем юной, все же годы войны у всех нас «съели» довольно много времени, в университет поступила в девятнадцать, и к моменту первой попытки публичного выступления мне шел двадцать четвертый год. Но, несмотря на тяжелый военный детский опыт (у меня меньше, у моих друзей больше, ведь они жили в оккупации и знали, что такое бомбежки и голод, не понаслышке), мы были романтиками не только на геологическом факультете.
И все же я ухватила свою рыбу за хвост.
После концерта ко мне подошел руководитель студенческого театра «Каламбур» и предложил… участвовать в спектаклях этого театра!
Янечка от восторга так больно ткнула меня в бок, что я икнула. Это не могло быть правдой, потому что «Каламбур» был очень популярен в университете, туда принимали маю кого и, что называется, «держали марку». Кстати, театр исполнял песни-баллады на стихи Тувима и других польских поэтов, как раз то, что я пыталась сделать, едва не оказавшись освистанной.