Нижняя палуба полна солдат в тельняшках. Странные это солдаты. Чем-то недовольны, кричат, матерятся, не видно, чтобы у них был командир. Сброд. Палуба заплевана. Грязь, нанесенная с мокрой пристани, смешана с окурками. Некоторые солдаты валяются в этой грязи, курят, думают, даже спят. Как всегда и всюду в подобных случаях, и на этой палубе есть вожак, подавляющий и обвораживающий остальных умом, дерзостью, возможно, физической силой. Он единственный из солдат чисто выбрит. И еще одна особенность: у него вместо гимнастерки - джинсовая куртка, заграничная, в те годы большая редкость. Он благородно красив, благородно пьян. На вид ему лет тридцать.
СОЛДАТ В ДЖИНСОВОЙ КУРТКЕ (ни к кому не обращаясь, хриплым голосом). Что такое девиация? (Формулирует.) Девиация есть отклонение магнитной стрелки компаса от линии магнитного меридиана, вызванное влиянием близко расположенных намагниченных тел. (В его глазах зажигается острый пьяный свет.) Где тут близко расположенные намагниченные тела? Где и когда мы с ними столкнулись? (Увидев Помирчия.) Лейтенант, это ты - намагниченное тело?
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (растерянно). У меня литер. Мне каюта полагается.
СОЛДАТ В ДЖИНСОВОЙ КУРТКЕ. Поднимись, лейтенант, к старпому, получишь каюту, раз положено. А нам в Сталинграде другие каюты приготовлены, нам их другой старпом предоставит, товарищ Азраил.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (догадываясь). Ангел смерти?
СОЛДАТ В ДЖИНСОВОЙ КУРТКЕ. Образованный. Ты, наверное, из абрамов?
Илья Миронович, оскорбленный, поднимается по трапу на верхнюю палубу.
Картина восьмая
Великолепно обставленная каюта капитана парохода. Морской блеск. Капитан женщина, и такая женщина, о которых говорят: русская красавица. Она сообщила свое имя-отчество, но собеседники называют ее Сашей, а Николай Ефимович иногда Сашенькой. Николай Ефимович - крупный, под стать Саше, сорокалетний мужчина, того русского типа, который смахивает на цыгана, что, как это ни странно, придает его грубому лицу некоторую утонченность. На нем нет погонов, в петлице ромб. Он комбриг. Пока он лежал, после ранения, в ульяновском госпитале, это звание упразднили, и Николай Ефимович, направленный в Сталинград, волнуется, он озабочен: что ему там дадут - генерал-майора или полковника?
Другой собеседник, Илья Миронович, именуется здесь Ильюшей. Оба ухаживают за капи-таном, оба обалдели от ее невероятной красоты, она, кажется, отдает предпочтение молодому, это раздражает комбрига - тем более что водку и почти всю закуску выставил он, жалкий вклад лейтенанта - банка бычков в томате. В широком иллюминаторе, выходящем на верхнюю палубу, видны вдали, в серой осенней мгле, неясные очертания домов, высокий обрыв, может быть, думает Илья Миронович,- тот самый, гончаровский.