– Ну да! – ответил он, цинично усмехнувшись сквозь усы.
– Так скажи Вовке, что водки больше нет, – прошептал я ему в самое ухо, – а я попрошу сторожа, чтобы он сгонял в любой из соседних частных домов и принес домашнего вина – ведра, я думаю, вам хватит, хотя, мне кажется, Вовке достаточно будет и пары фужеров; понимаешь, о чем я говорю, дурень ты стоеросовый?
Сашка закивал, до него только теперь дошло, что вино для человека, непривычного к нему – полный отпад, тем более после водки, а я тем временем прошел к сторожу в его закуток, дал ему десятку на вино, а от себя добавил бутылку водки – ему лично, для сугрева организма.
Дальше события развивались так.
После нескольких стаканов вина Володю, как я и предполагал, сильно развезло (про молдавское вино не зря говорят, что его действие сказывается не сразу, а лишь через определенное время, будто говорит – «ты иди, я тебя догоню») – вот оно и догнало, на что его жена, Татьяна, заметив что происходит, только понимающе улыбалась, – она, несомненно, догадывалась, для чего все затевалось.
Сашка умудрился совсем уже пьяного Володю затащить в парную, выбравшись из которой, бедный парень уже ничего не соображал и вскоре отключился, после чего мы уложили его спать в малюсенькой комнатке рядом с парной на две сдвинутые скамеечки из тех, на которых штангисты делают свои упражнения лежа. Теперь, даже если бы он смог очнуться и встать (что было весьма сомнительно), то выйти из той комнаты без посторонней помощи уже не смог бы – это помещение запиралось снаружи на массивный засов.
Когда мы с Сашкой вернулись в комнату отдыха, Татьяна с Викой казались совсем расстроенными от недостатка внимания к ним со стороны мужчин, так что нам пришлось немедленно реабилитировать себя в их глазах, и мы вовсю принялись наших дам развлекать.
Сначала мы выпили шампанского, – Сашка каждый тост сопровождал анекдотом, – затем попарились все вместе, после чего окунулись в холодный, почти ледяной бассейн, а уж после бассейна наши дамы перестали заворачиваться в простыни и предстали перед нами нагишом. Таким образом, мне представилась возможность досконально их разглядеть, что я с удовольствием и сделал.
Татьяна была роста невысокого, но собой хороша и привлекательна: яркая, интересная брюнетка, очень женственная, чувственная, гибкая, с мягкой очаровательной улыбкой и ленивыми кошачьими движениями, податливо-нежная и эротичная с небольшими, словно детскими ручками и ножками – грудь и бедра ее при этом были развиты вполне нормально. Внешне она как будто не очень подходила своему мужу – высокому, атлетичному мужчине, но меня, признаться, всегда удивляют эти парадоксы: живут же люди вместе внешне будто несовместимые – и все у них хорошо, все замечательно. Дело, тут, наверное, все в том, что природа женщины – приспосабливаться, подстраиваться и подчиняться – и если это им удается, вот вам и разгадка секрета.