– Это кто еще, бля, ко мне сюда в окно лезет?
– Не ссы, Славка, это свои, – сказал я неуверенно, голос говорившего отчего-то показался мне незнакомым. Я медленно обернулся, вглядываясь в говорившего, и увидел в проеме балконной двери незнакомого мужика в нижнем белье, в руке которого тускло блеснула какая-то железяка, судя по размерам и форме топор. Поняв уже, что это не Славик, я сказал ему храбрясь:
– Ну ты, герой в кальсонах, иди и позови Славку. И спрячь топор, не то отберу и задницу надеру.
Хотя позиция, в которой я в данную минуту находился, была очень неустойчива и ситуация складывалась явно не в мою пользу, гонору мне было не занимать. А вот двинуться ни вперед, ни назад я не мог – вперед было опасно, назад позорно.
Второй белый силуэт, возникший рядом с первым, рассмеялся женским голосом:
– Вот это класс! Кто это к нам в такое время пожаловал?
– А ну ты, баба, закрой рот, – прикрикнул мужик на женщину, и обращаясь уже ко мне, сказал: – А ты че вообще сюда полез? К моей жене, что ли, добираешься?
– Я лезу к своему товарищу Славику, – ответил я. – А жена мне твоя и на фиг не нужна, у меня, вон, своя имеется.
Мужик опасливо, все еще держа топор наготове, шагнул к окну, перегнулся, всматриваясь сквозь стекло, тем временем я перенес внутрь балкона вторую ногу и теперь уже твердо стоял внутри на обеих ногах. Увидев стоявшую под балконом Людмилу, и от этого успокоившись, мужик уже более дружелюбным голосом сказал:
– Славкин балкон следующий будет, вон он, слева, ну а ты можешь выйти через двери.
– Нет, через двери нас не устраивает, – заявил я, пускаясь в обратный путь. – Извини, брат, попутал.
«Штурм» второго балкона прошел удачнее и быстрее, сказался, видимо, приобретенный опыт. Теперь я уверенно затянул за собой на балкон Людмилу, и мы вместе стали вглядываться внутрь темной комнаты, при этом я, сделав неосторожное движение, ударился локтем об остекленную дверь, которая с шумом завибрировала. Через несколько секунд внутри помещения загорелся свет и сквозь оконное стекло мы увидели могучий голый торс, принадлежавший, несомненно, Славику, и я радостно закричал:
– Ты что же это, сволочь, своим не открываешь?
Славик шагнул к балконной двери и одним рывком открыл ее. По его виду нельзя было сказать, чтобы он был очень рад нашему появлению, он равнодушно протянул руку для рукопожатия и сонно сказал:
– Какого черта в такое время болтаетесь?
– Ну-ну, давай, приглашай старого приятеля, – сказал я, пожимая ему руку. И тут же спросил: – Можешь нас приютить до утра?
– Да куда же от вас денешься? – сказал он, стоя перед нами в «семейных» трусах и почесывая волосатую грудь. – Давайте проходите быстро в спальню. – И пошел впереди нас, по дороге выключив верхний свет. Слабый свет, падающий от уличного фонаря, осветил чью-то фигуру в постели, скрытую от нас простыней до самых глаз; однако в то самое время, когда мы проходили мимо, обладательница фигуры вдруг вывалилась из-под простыни и свесилась с дивана, заголив крупную белую спину и широкую задницу, а руки ее проворно стали вправлять ленту в прорезь магнитофона. Меломанка, улыбнулся я, даже посторонних не постеснялась. Вслед нам заиграла негромкая мелодия. Славик, первым войдя в спальню, включил свет, и пока Людмила осматривалась в комнате, он глядел на нее долгим, липучим взглядом.