— В чем дело? — спросила она, когда дверь за ними закрылась.
Родни не ответил и повел ее по лестнице на первый этаж, в столовую. Затворив дверь, молча направился к окну и отдернул штору. Кивком головы подозвал к окну Кэтрин.
— Он снова здесь, — сказал Родни. — Видишь, вон там, под фонарем?
Кэтрин посмотрела в окно. Она совершенно не представляла, о чем Родни говорит. Ею овладело смутное и тревожное предчувствие. На другой стороне дороги, рядом с уличным фонарем, стоял мужчина — стоял и смотрел на их дом. Потом мужчина развернулся, немного прошелся по тротуару, вернулся обратно и снова застыл как изваяние. Кэтрин казалось, он смотрит прямо на нее и знает, что она его видит. Вдруг она поняла, кто это, и рывком задернула штору.
— Это Денем, — сказал Родни. — И вчера вечером он тоже был здесь.
Он говорил строго, будто упрекал Кэтрин в чем-то. Она побледнела, сердце часто забилось.
— Ну если он зайдет… — начала она.
— Не дело, что он ждет на улице. Я приглашу его в дом, — сказал Родни.
Он хотел было отдернуть штору, но Кэтрин перехватила его руку:
— Постой! Я не разрешаю.
— Поздно, — ответил он. — Ты играешь с огнем. — Он все еще придерживал штору. — Кэтрин, почему ты не хочешь признаться себе, что любишь его? — произнес он. — Или тебе нравится мучить его, как мучила меня?
Она растерялась, не понимая, чем навлекла на себя эту бурю эмоций.
— Я запрещаю тебе открывать окно, — сказал она.
Он убрал руку.
— Я не имею права вмешиваться, — ответил он. — Пойду наверх. Или, если хочешь, вернемся в гостиную вместе.
Она покачала головой:
— Нет, я не могу туда идти. — И отвернулась, смутившись.
— Ты любишь его, Кэтрин, — сказал вдруг Родни. В его голосе уже не было суровости: так нашалившего ребенка уговаривают сознаться, что набедокурил.
Она подняла на него глаза.
— Я — люблю его? — повторила она изумленно.
Он кивнул. Кэтрин выжидающе смотрела на него, словно ждала разъяснений, но он молчал — она вновь отвернулась и погрузилась в собственные мысли. Он смотрел на нее в упор, молча, как будто давал ей время самой подумать и понять очевидное. Из комнаты наверху доносились звуки фортепиано.
— Давай же! — вдруг воскликнула она чуть не с отчаянием, подавшись вперед.
Родни понял это как сигнал к действию. Он отдернул штору, она его не остановила. Оба искали глазами фигуру под уличным фонарем.
— Его там нет! — воскликнула она.
Действительно, там никого не было. Уильям распахнул окно и выглянул наружу. Ветер, ворвавшийся в комнату, принес далекий стук колес, звук торопливых шагов по тротуару, протяжные гудки суденышек на реке.