— Денем! — крикнул Уильям.
— Ральф! — позвала Кэтрин; но она произнесла это имя не громче, чем если бы обращалась к кому-то рядом.
Они внимательно смотрели на противоположную сторону улицы и не заметили темного силуэта внизу, у ограды палисадника. Денем успел перейти дорогу и стоял совсем близко — его голос, прозвучавший почти над ухом, их даже испугал.
— Родни!
— А, вот вы где! Входите, Денем.
И Родни пошел открывать.
— Привел тебе гостя, — сказал он, возвращаясь с Денемом в столовую.
Кэтрин стояла спиной к распахнутому окну. На секунду глаза их встретились. Яркий свет ослепил Денема; кутаясь в пальто, с растрепанными от ветра волосами, он был похож на жертву кораблекрушения.
Уильям закрыл окно и задернул шторы. Он двигался с радостной решимостью, словно режиссер этой сцены, точно знающий, что нужно делать.
— Вы первый, кто об этом узнает, Денем, — объявил он. — Мы с Кэтрин не женимся.
— Куда положить?.. — робко спросил Ральф, стоя на пороге с шляпой в руке, потом аккуратно пристроил ее возле серебряной чаши на буфете.
Затем тяжело опустился на стул в торце овального обеденного стола. Родни стоял с одной стороны от него, Кэтрин — с другой. Казалось, Денем председательствует на некоем собрании, на которое почти никто не пришел. Он не поднимал глаз.
— Уильям теперь помолвлен с Кассандрой, — пояснила Кэтрин.
Денем посмотрел на Родни: тот прислушивался к звукам фортепиано, доносившимся с верхнего этажа. Казалось, он забыл, что не один в комнате, и нервно поглядывал на дверь.
— Поздравляю, — сказал Денем.
— Да-да. Мы тут все немного не в себе, все на взводе, — сказал Родни. — Наша помолвка — отчасти это заслуга Кэтрин. — Он с улыбкой огляделся вокруг, словно желая удостовериться, что вся сцена не вымысел, а чистая правда. — Мы все немного на взводе. Даже Кэтрин… — добавил он. — В общем, Кэтрин все объяснит, — и, кивнув на прощанье, вышел.
Кэтрин села за стол, подперев голову руками. Пока рядом был Родни, ей казалось, он отвечает за всю эту фантастическую круговерть. Но он оставил их с Ральфом наедине, и с обоих понемногу спадало оцепенение. Они были одни в нижней части дома, который вздымался над ними этаж за этажом, гулкий и торжественный.
— Почему вы там стояли? — спросила она.
— Надеялся увидеть вас, — ответил он.
— Могли бы прождать до утра, если бы не Уильям. Там ветер и холодно. Вы, наверное, замерзли. Что оттуда видно? Только окна.
— Не важно. Я слышал, вы меня звали.
— Правда? — Ей казалось, это Уильям звал его, а не она. — Они обручились сегодня утром, — сказала она после паузы.