— Ну да, теперь вспомнила! — воскликнула Кэтрин, ругая себя за несообразительность. — Полагаю, туда ехать минут двадцать? — Она взяла сумочку, перчатки и собралась уходить.
— Но вы его не найдете, — сказала Мэри, держа спичку в руке.
Кэтрин, направившаяся было к двери, оглянулась.
— Почему? Где же он? — спросила она.
— Он все еще в конторе.
— Но он ушел оттуда, — ответила Кэтрин. — Вопрос только в том, успел ли он добраться до дома. Он собирался к нам в Челси, я пыталась встретиться с ним по пути, но мы разминулись. Я не оставила ему даже записки. Поэтому я должна его найти — и как можно скорее.
Мэри попыталась спокойно разобраться в ситуации.
— Почему бы не телефонировать? — сказала она.
Кэтрин тотчас положила сумочку и перчатки и, с облегчением вздохнув, воскликнула:
— Ну конечно! Как я сразу не догадалась? — Схватила телефонную трубку и назвала телефонистке номер.
Мэри посмотрела на нее внимательно и вышла из комнаты. Через некоторое время телефон, сквозь непомерную толщу Лондона, донес до Кэтрин таинственный звук шагов, кто-то поднимался к чуланчику, где стоял аппарат, она явственно представила себе картины и книги, жадно вслушивалась в шумы и шорохи — и наконец назвала себя.
— Мистер Денем заходил?
— Да, мисс.
— Спрашивал обо мне?
— Да. Мы сказали, что вы в городе, мисс.
— Он просил передать что-нибудь?
— Нет. Он ушел. Минут двадцать назад, мисс.
Кэтрин повесила трубку и принялась беспокойно ходить по комнате, от волнения не сразу заметив, что Мэри вышла. Потом позвала громко и требовательно:
— Мэри!
Та в это время переодевалась в спальне в домашнее платье. Услышав, что Кэтрин зовет ее, ответила:
— Я сейчас. Выйду через минуту.
Однако минута затянулась: Мэри почему-то хотелось выглядеть не просто опрятно, но прилично и даже нарядно. В последние месяцы завершился некий этап в ее жизни, оставив неизгладимый отпечаток на ее внешности. Цветущий вид юности поблек, четче обозначились скулы, губы почти всегда строго поджаты, глаза уже не загораются радостным восторгом по любому поводу, а словно сосредоточены на какой-то далекой, пока еще недостижимой цели. Теперь она была не просто женщина, а деятельная личность, хозяйка своей собственной судьбы; следовательно, решила она, ее достоинств ничуть не умаляют и даже подчеркивают серебряные цепочки и сверкающие броши. Поэтому она не стала спешить и, лишь как следует приведя себя в порядок, вышла в гостиную:
— Ну так что, вы узнали?
— Он уже ушел из Челси, — сказала Кэтрин.
— Все равно до дома он еще не добрался.
Кэтрин снова раскинула перед мысленным взором воображаемую карту Лондона, прослеживая изгибы и повороты безымянных улиц.